Окружающие: у тебя всё так упорядоченно, ощущение, будто бы ты из какой-нибудь немецкой организации. Или что прямиком из СССР, где все такие сильные мощные, одна из тех, на ком всё вообще держится.
Я: ой да не, я ничего не успеваю, и вообще ленивая жопа, и недостаточно собранная и организованная. И вообще мне стыдно деньги получать, мне кажется, я ничего не делаю.
Так же я: к 11 утра успела отметить галочками девять пунктов в списке дел, который, конечно же, будет ещё дописываться в течение дня. И отдыхаю и развлекаюсь исключительно в ущерб сну, потому что не могу позволить себе это делать в ущерб работе. И думаю о том, что мне пора вести список со списками, потому что у меня есть потребность систематизировать и свои списки тоже.

Я еду на велосипеде, и он горит, и я горю, и всё горит, но я не в аду. Я всего лишь в своей кофейне. Если почитать про нервный срыв и выгорание, то получается, что у меня вот они. Вот прямо сейчас. И сверху к базовым проявлениям у меня ещё есть индивидуальное. Адское обесценивание себя и своей работы. А началось это знаете, откуда? Мама. Всегда мама, каждый раз мама.
Мне всегда легко давались русский с литературой. Я была по литературе отличницей всегда, по русскому была, если напрягалась хотя бы чуть-чуть. Так вот. За отличные оценки по этим предметам меня не хвалили никогда, потому что за что здесь хвалить? Пальцем о палец не ударила, тебе это легко даётся, ты не заслужила похвалы. Хвалили меня за тройки по английскому, если для того, чтобы получить эту тройку, я рыдала весь предыдущий вечер над домашней работой. Если не рыдала - не хвалили, а говорили, что недостаточно старалась, можно было бы напрячься, и была бы четыре. Так вот. Я себя сейчас так и оцениваю.
А менеджерство, управление - это то, что даётся мне интуитивно. Если бы меня оценивали, мне бы в основном ставили пятёрки, я думаю. И я бы не ценила их совершенно, потому что мне просто понятно, как это делать, и всё - я не заслужила этих пятёрок. Вот если бы я страдала, вымучивала эти свои достижения - это да. Блять. И так же я отношусь к своей зарплате сейчас, и это отвратительно. Я искренне не вижу, что я такого сделала, чтобы платить мне деньги. Все, абсолютно все окружающие видят, а я нет.
Поэтому я записываю вещи, которые я делаю. Потому что, хоть это и даётся мне интуитивно и проще, чем многим, это всё ещё забирает очень много сил. И я снова растеряла все свои безопасные способы отдохнуть. Перестала смотреть кино, перестала что-то делать руками, перестала читать художественную литературу, почти не слушаю музыку. Не гуляю по центру, не захожу в милые местечки. Бесконечное "у меня нет времени". Тьфу блин. Когда я запомню, что, если я не выделю времени на свой отдых сознательно, то у меня его точно не будет, оно само ниоткуда не выделится? Однажды запомню, наверное.
Как и раньше, как и раньше продолжаю тянуть на морально-волевых. Других не подвезли.

Я что-то и забыла, что истерики на полтора часа - это настолько энергозатратно. И я как-то и не думала, что что-то, связанное с бывшим может меня так вынести сейчас.
А нужно было просто в совершенно идиотских обстоятельствах наткнуться на его новую аватарку. С его новой девушкой. И фото сделано в месте, куда мы хотели доехать вдвоём четыре года. А ещё он никогда не выставлял никуда ни одно наше общее фото. За шесть, мать его, лет.
Меня просто разорвало. Мне так больно стало, так обидно.
Хрен бы с ней с новой девушкой. Нормально. Ожидаемо, в общем-то. Но блять фотки. Но Новгород. Ну твою мать. Это были наши планы. Наши с ним. Почему какая-то девушка с ним на публичном фото спустя два месяца, а я не достойна была этого спустя шесть лет?
Что я делала не так? Столько дерьма. Столько дерьма мы вместе прошли, но это будто бы ничего не значило. Снова. Как и в той ситуации с деньгами.
Меня трясло полтора часа. Меня просто колотила истерика. Я закрывала смену и замывала кофейню и рыдала. Я ехала в метро и рыдала. Я вышла из метро и пошла через парк, и плакала в голос. А потом подруге в трубку.
Боже, может, нахер любовь эту? Куда проще же найти мужика красивого, чтобы секс был хороший и подарочки. И ничего вот сверх этого. Шикарная ведь схема, куда я блять рыпаюсь вечно. Кому это надо? Я писала дорогому другу, что боюсь привязаться к кому-то больше, чем он ко мне. И я получила такую знатную иллюстрацию, такие клёвые основания.
До "нахер эту вашу любовь" доводят именно любимые. Вот что я вам скажу. Я разговаривала с подругой, и я поняла это ясно, как никогда. Любимые люди делают больнее всего, и однажды ты решаешь больше никого так не любить. Потому что это уже заканчивалось плохо. Один раз. Второй. Третий. Три страйка - вылет. Вылет из этой грёбаной концепции любви и отдачи.
Такие дела.

Как же много времени теперь проходит между записями.
Не то что бы мне всё время пусто - нет. Мне в основном плохо. И плохо всё время одинаково, если честно. И круги наматываются один за другим. Здоровье-работа-дом-люди. Здоровье-работа-дом-люди.
Вроде что-то там наклюнулось - ан нет, слетело. Вот уже почти середина сентября, а я всё ещё без постоянного места работы. Хотя вроде бы что-то и находила. И даже неплохое. Обознатушки, плохое.
Я скачала заново приложение, потому что мне хочется общения. Отношения, любовь - хрен бы с ними. Хотя тоже хочется. Но я не очень к этому готова сейчас, это совсем другой вопрос. Общения. Тепла. Посмеяться с кем-то, выпить чаю, обсудить что-то. Голосом. Качественный собеседник в наше время - очень редкий человек, ты знаешь? Я вот не знала. Раньше с этим, кажется, было проще. Может быть, дело во мне. Может быть, это я стала слишком тяжёлой.
Я часто стала думать о суициде, опять. И это значит, что пора поднимать дозировку антидепрессантов. Мои друзья не могут вывозить разговоры про это, и сегодня я плакала в очередном войсе про то, что мне больно это слышать от них. Рассказывать о том, что я хочу умереть и получать нормальные ответы - важно для меня. Я делюсь своей болью, делюсь своим адом, потому что не могу сама его вывезти. Не справляюсь. Мне важно сказать: "мне ужасно плохо, и я не уверена, что доживу до завтра". И быть понятой и услышанной. Не пугать. Не ощущать себя чудовищем, которому надо скрыть эту неугодную часть себя. Но пока приходится. Пока я отвечаю только "я постараюсь больше об этом не писать". И закрываюсь всё больше и больше.
А потом получаю от (бывшего?) друга сообщение в два часа часа ночи, где он просит за всё прощения и рассказывает, что ему очень жаль, что мне было плохо из-за него, и что ему действительно важно всё, что между нами было. Это очень пугающее сообщение. Я начинаю уточнять и "не хочется оставлять после себя плохое". Спасибо, друг, удружил. Я тоже сильно испугалась, как и мои друзья. Я не написала ему об этом. Я написала, что он может приехать ко мне в любой момент, если ему станет легче. Позвонить. Написать. И я всегда постараюсь помочь всем, чем смогу, потому что он всегда был и будет мне дорогим человеком. Я знаю, что я, вероятно, примерно предпоследний человек, к которому он обратится за помощью. Но пусть уж лучше этот список будет, и пусть я тоже буду там. И он уже так делал, и я хочу знать, что он знает, что я его никуда не прогоню и не брошу одного в ночи со своими демонами.
Я делаю это, потому что мне хочется, чтобы кто-то делал так со мной. Мог бы просто сидеть рядом и слушать и разговаривать со мной. Не с позиции жалости. С позиции понимания, что так бывает, и что это желание всё закончить - такая же часть меня, как желание чая или любви. Невозможно принимать меня, не принимая мои мысли о суициде.
Я держусь, я живу дальше. Я общаюсь со странными людьми, вешаю на стену открытки, рисунки и прочее из своего сейф-бокса с приятностями, покупаю себе тяжеленное одеяло. Стараюсь хоть что-то есть, смотреть на себя в зеркало и замечать хорошее. Прибираюсь дома. Стираю одежду. Ищу работу. Продолжаю жить. Читаю книги, смотрю фильмы. Думаю. Однажды я выиграю в этой гонке со своим расстройством, и мне не придётся ежедневно сознательно выбирать жизнь, а не смерть. Но пока этого не произошло. И я выбираю.
И ощущаю бесконечное чувство вины, потому что не могу "просто перестать". "Просто легче мыслить". "Просто меньше загоняться". Но я борюсь и с ним тоже.
Я писала, что меня заколебала борьба сто раз или сто пятьдесят?

Очень мало в последнее время выдаю в сеть, кроме фоток в инсту, и друзьям в переписки. Меня просто не хватало на это. Я отдавала все силы Летней Школе, а остаток шёл на то, чтобы не выйти в окно. Я не шучу, всё настолько плохо.
У меня нет ни физических, ни эмоциональных сил, и я способна поддерживать только минимальную коммуникацию. Я всё ещё в адском стрессе, и я замечаю это в основном по реакциям тела. И я не могу даже сказать, что именно вгоняет меня в стресс, потому что всё это кажется "не таким уж серьёзным".
Не так уж серьёзно выйти из отношений, через которые я себя идентифицировала. Не так уж серьёзно сменить жильё. Не так уж сложно привыкнуть к новому соседу. Не так уж серьёзно словить отмену сначала одного препарата, а потом другого, на фоне всего вышеперечисленного выйти в манию, а потом упасть в депрессию. Не так уж серьёзно съездить организатором-волонтёром в лагерь, где и с нормальной кукухой люди урабатываются и выгорают в ноль. Не так уж серьёзно вот уже два месяца пытаться найти работу. Не так уж серьёзно остаться без денег и жить только на сочувствии, фактически, близких и даже не слишком людей.
Всё это недостаточно серьёзно, чтобы я поверила в то, что у меня действительно стресс. Но тело не обманешь. Оно зажимает мышцы, и они болят. Оно укладывает меня в постель, быстро заболевает, оно хочет спать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки. Оно устраивает мне цикл длиной в 45+ дней уже второй раз подряд. Оно говорит мне: я больше не вывожу, и ты больше не вывозишь, ты не можешь больше делать ничего вообще.
Но я всё равно пытаюсь, и что-то делаю, и осознаю, что не могу. И начинаю плакать. В любое время дня, неважно, кто рядом. Просто я ужасно устала. И это всё, что я могу написать на вопрос "как дела?" Я ужасно устала, и не могу ничего. Я даже общаться полноценно не могу, потому что у меня нет сил реагировать на людей, а общаться в одну сторону - в мою - я не готова.
Подруга говорит, что было бы клёво мне полежать в больнице месяцок. Я соглашаюсь: было бы клёво. Вот только я не могу себе этого позволить, потому что тогда я не смогу оплатить следующий месяц после больницы. Ни жильё, ни еду, ничего. Потому что это пропущенный месяц работы. "Отпуск". Она не понимает меня и ей кажется, что я перегибаю, потому что у неё есть классные привелегии в виде семьи в Москве и дома, где всегда есть её комната. Ей всегда есть, где зализать раны, где пожить месяцок, и даже где брать еду весь этот месяц. И она просто не может понять, каково это - не иметь такого. И я понимаю, почему так, но ещё это очень меня злит. "Неужели не видишь, блин? Неужели не можешь сложить два и два? И я же рассказывала тебе, как я живу и за счёт чего, и ты же видела это, почему ты просто не можешь понять?" Не может. Наверное, поймёт, когда ещё немного повзрослеет, и когда пересидеть какое-то время у родителей и для неё перестанет быть вариантом даже на самые-самые крайние случаи.
Я вся в руинах, я собираю себя из адского минуса, и всё никак не могу собрать. Я не могу нормально принимать помощь людей, потому что мне уже стыдно. Я адски боюсь выхода на любую работу, потому что я сдохну там. Умом я дохожу до того, что вижу, как всё может стать лучше буквально за ближайший месяц, и что к октябрю я наконец перестану ежедневно умирать, но душой, эмоциями... Я не вижу ни одного просвета.
Мне кажется, в этом тексте я не смогла описать и трети своей боли.

Как я уже говорила, никогда не знаешь, с чего тебя припечатает. Что внезапно заставить почти заплакать? Вот уже была сушилка с постиранным бельём. А сегодня - коробки.
Дело в том, что, когда я переезжала, я не разобрала две коробки. В них в основном маникюрные штуки, а маникюром я больше не занимаюсь, потому что перспективы получить с этого деньги куда туманней, чем при работе в общепите. И вот уже больше двух месяцев эти коробки стояли в моей комнате, и деть их было особо некуда. Ну, было, но это надо было прям подумать. И сегодня я решила этим заняться. Придумала.
Пошла подрезать одну из них, чтобы она по высоте влезла. И заклеить, чтобы зря не пылилось и не мешалось ничего. И внезапно меня окунуло с головой в тот момент, когда я паковала шмотки в своей старой квартире. В месте, которое правда было моим домом. Пока - последним.
Не знаю, сколько времени потребуется, чтобы эта квартира стала домом. Возможно, ей никогда этого не удастся. Это - одна из самых приличных моих квартир в Москве, но при этом будто бы одна из самых не-моих. И на Семёне, и в доме бывшего, и тем более на Митино было куда лучше. Дом был. А сейчас уже почти три месяца я бездомная. И от этого ещё так много одиночества тоже.
Осталась на денёк наедине с собой - и нате, пожалуйста. К вечеру я уже лежу и рыдаю в голос. Никогда такого не было - и вот опять.
Лежу и рыдаю, потому что вспомнила, как он дарил мне эту закладку. Это самая неудобная книжная закладка в мире, зато с Гарри Поттером. И дарил он мне её вместе с первой частью ГП с иллюстрациями. На Новый год, в доме его родителей, где меня стали звать Егоркина Настя. И где все были друг другу роднёй. Кроме меня. Но тогда ещё все думали, что мы скоро поженимся, нарожаем детей и вот это всё. И относились ко мне, как к части семьи. Книжная закладка, ага.
"Не говори, что не так давно рассталась с парнем. Да и вообще прошлые отношения упоминать - такое себе." Такое себе, конечно. Но как можно умудряться избегать упоминаний человека, который был частью твоей жизни шесть лет подряд ежедневно? Это какой-то интересный новый уровень, мне такое пока не под силу. Рано или поздно всё равно мелькает. Либо уж совсем шифроваться, но тогда это рано или поздно будет всплывать, и всем будет неприятно... Странно это всё.
Странно искать себе новую жизнь - целиком. Конечно, как-то оно всё потихоньку наладится. И, я надеюсь, что я больше не потеряю всё привычное одним махом. Что жизнь моя будет меняться постепенно. Вроде бы, я нашла работу. Я буду умирать на ней, но пока так. Это лучше, чем вообще ничего. Вроде бы, у меня есть крыша над головой, а над ощущением дома ещё можно поработать. Вроде бы, у меня есть люди, которые хотят меня поддержать - деньгами, едой, добрым словом. Вроде бы, и я сама у себя есть. Хотя я уже всё написала насчёт того, насколько хорошей идеей я считаю попытку вывезти всё с опорой только на абсолютно сломанную себя.
К каждому "есть" добавляется маленькое "вот только"
Поскорее бы зима что ли. Зимой уже пройдёт полгода, уже что-то да устаканится, уже будут какие-то новые другие заботы. К зиме уж точно что-то изменится, может даже и в лучшую сторону. Очень хочется зажмуриться сейчас покрепче, чтобы всё, что до зимы - мимо, пожалуйста. Не со мной. Без меня вообще, полностью. Разбудите, как будет в порядке хоть что-нибудь, а дальше посмотрим.

Прочитала тут текст про надежду. Ну, про то, что, если есть надежда, то можно вывозить гораздо дольше, чем если её нет. И что есть даже эксперимент на крысах, который можно найти по поиску "крысы надежда". Не уверена, что он вообще ок, ну да ладно. Важно не это.
Важно то, что не очень понятно, как жить, если надежды толком нет. Ну, то есть, что за каждой жопой идёт жопа побольше. Да, может быть не сразу, но ты всегда знаешь, что дальше будет хуже. Очень надеешься, что нет, но обычно реализуются не самые, но одни из очень плохих сценариев.
И я всё пыталась понять: как мне жить без этой ебучей надежды? У меня нет надежды, что когда-нибудь у меня будет взаимная здоровая любовь с кем-нибудь, и что этот кто-нибудь будет принимать меня со всеми загонами. Нет надежды на семью. Нет надежды на то, что я буду жить по-человечески, а не выживать на работе, куда я пришла от отчаяния. Нет надежды на то, что здоровье моё когда-нибудь прекратит стремительно ухудшаться, а менталка станет чуть стабильней.
Нет надежды, потому что иметь её - крайне болезненно. Надежды были, пока жизнь не кинула меня на дно. "От дна можно оттолкнуться" - говорит мне Надежда, моя терапевтка. "На дно можно упасть камнем, и больше никогда не смочь всплыть" - отвечаю ей я. Ещё на дне можно оказаться с ногами в тазике с бетоном. Тоже так себе вариант для попытки оттолкнуться.
Но жить как-то надо. И тут появляются цели. Для целей надежда не нужна, для них нужна смелость скорее. Сказать себе: к следующему сезону хочу права, защиту и байк. Или жить ближе к работе в однушке, и чтобы плата за аренду составляла не больше 40% дохода. Или обновить гардероб по конкретным позициям, потому что он начал уже реально рассыпаться потихоньку. Или ходить на терапию и не переживать, что на неё не будет денег.
Это всё требует не надежды, надежда пассивна. Это всё требует времени и работы. И даже желание достигнуть этих целей не всегда важно. Важно понимание, что, если не выбраться хотя бы на этот уровень, можно сдохнуть. От переутомления, от отсутствия хобби, от ментальных заболеваний. А жить дальше вроде бы надо, друзья с терапевтом стараются меня в этом убедить.

Пшлнхй - Пионерлагерь Пыльная Радуга
Быть плохим - Кровосток

Да-да, вот такое нынче музыкальное сопровождение у моей жизни. Потому что во мне много злости, много агрессии. Хорошо, что хотя бы часть выходит в музыку, потому что раньше она выходила только на саму себя. В общем-то, и сейчас многое летит в мою сторону. Потому что что? Потому что выражать злость - это быть плохой. Болеть - это быть плохой. Жаловаться и искать заботы - быть плохой.
Я всё ещё не чувствую сил ни на что, но при этом с каждым днём вопрос с работой встаёт всё более остро. И я уже почти смирилась, что мне придётся занять денег на аренду как минимум, но я просто не могу это сделать морально, пока у меня не будет работы, с заработной платы за которую я смогу эти деньги вернуть. В моей голове такое - очень плохое поведение, и я и так уже взяла в долг у дражайшего друга.
Но терапевтка мне говорит: да, всё очень плохо, но ты через это пройти можешь только сама.
А я всё думаю: схуяли?! Почему другие через это проходят с родителями? С братьями-сёстрами? С лучшими друзьями в обнимку? Почему вот им всем можно, а мне нет? А я почему-то должна сама.
-- Ты уже очень много смогла сама преодолеть и пройти, и это ещё один такой период.
Если человека ежедневно бить и издеваться над ним, он к этому привыкнет. Перестанет громко кричать, научится как-то с этим справляться. Но с каждым избиением он будет становиться слабее. Потому что тело - это не бесконечный ресурс. И я не понимаю, почему вот это понятно примерно всем, а то, что ты с каждым новым жизненным испытанием слабеешь, особенно, если не было передышки толком - это непонятно. Не очевидно. Это, значит, делает человека сильнее. Ага, конечно. Просто теперь я страдаю потише и знаю, как оно будет дальше развиваться. Но ещё с каждым депрессивным эпизодом, с каждым днём, когда я ничего не чувствую, с каждой новой преградой на пути к нормальной жизни, я всё больше склоняюсь к тому, чтобы всё это прекратить. Я слабею, образно выражаясь.
И, что самое ужасно, я не знаю, где взять сил. У людей нельзя, ведь я должна опираться сама на себя, и существенной поддержки мне ждать неоткуда, потому что у моих близких либо нет желания, либо нет ресурса таковую дать. У меня в закромах осталось сил целое нихуя. Работа - так её нет, и она их не даёт. Дом? Я не чувствую себя здесь окончательно хорошо и вообще дома. Творчество не спасает. Отдых я себе дать не могу, потому что тогда я не смогу заплатить за квартиру, и мне станет нечего есть.
-- Тебе стоит решить проблему с соседом. Ещё раз назовёт тебя ебанутой, и его нужно будет выселять.
Ну да, конечно. У меня ведь, блин, гора ресурса на то, чтобы потом ещё искать нового соседа или соседку, проводить длинные собеседования, чтобы выяснить, что тут никто не мудак, а потом ещё и привыкать в любом случае. Мне в большинстве случаев наплевать, что и в каких количествах я ем, какие нахрен разборки с соседом?
Откуда эта иллюзия, что я что-то блять ещё сама могу? Откуда она у каждого первого? Что это за убеждение такое идиотское? Я нихрена не могу. А всё, что я смогу в следующие три месяца, аукнется мне так, что я никогда этого не забуду. Потому что мне придётся занимать у себя будущей силы и здоровье, и выгребать в такой нахрен минус, что будет клёво, если я к нулю выйду всего через полгода. Я себя хорошо знаю. А те, кто говорит, что я могу справиться сама - дебилы, честное слово. Которые нихрена не понимают, что сейчас у меня происходит, и не хотят понимать. И даже моя терапевтка, да. И я нашла в себе силы ей в лицо сказать, что её слова и убеждения про меня, которые я считаю ложными и основанными примерно ни на чём, меня крайне сильно разозлили.
Я не знаю, как жить эту жизнь дальше. И зачем. Я не вижу никаких хороших сценариев, я не вижу просвета. Я вижу, в лучшем случае, что-то сносное. Нахрена мне сносная жизнь вместо хорошей, а? Вот и я не знаю. Но всё ещё здесь, потому что у меня даже на суицид сил нет. К тому же, если я убьюсь, я тоже буду плохой. А плохой быть что? Правильно, нельзя.

Я попала в яму.
Всё дело в моём не умении понять, когда я устала, если работа становится практически круглосуточной. А на летней школе она такой и была. И я выгорела.
Я устала так, что телу снова пришлось заболеть. Но я решила, что это не очень серьёзно, и продолжила работать. Тогда оно заболело активней - к просто кашлю добавилась температура и заложенный нос. Да и сам кашель начал звучать так, будто бы я сейчас выкашляю лёгкие. Но и это не показалось мне поводом просто взять и пойти отдыхать. Тогда добавился адский приступ молочницы, который не взяла моя стандартная схема, и теперь я пролечиваюсь целиком по всем фронтам. И герпес на губе на сдачу. И пусть ещё суставы тоже поболят, чтобы шляться где попало неповадно было.
Я уже дома. Стараюсь лежать, но получается не очень. Но всё равно отдыхаю, конечно. Нет задач, есть только то, что я сама решила сделать. Есть творчество - я снова что-то вяжу и ещё порисовала. Я два дня подряд просто прогуливаюсь в парке вечером. Хожу в душ каждый день. Ем с переменным успехом.
Смотрю в зеркало и просто ненавижу своё отражение. Бесит всё, даже то, что нравилось раньше. Ай-ай-ай, нехороший знак. Я и как личность нынче ужасно себе не нравлюсь. И мне кажется опять, что люди со мной общаются из жалости. А надо как-то продавать себя на собеседованиях уже через недельку, когда точно выздоровею и отдохну.
Конечно, в такое время тянет навредить себе по первое число. Добить. Но я пошла другим путём. Снова с остервенением начала заботиться о себе. Достала все свои многочисленные кремушки, приятное бельё, любимые книжки и фильмы и всё это применила. Сводила себя погулять, купила с подачи милого друга себе вкусноты. Вовремя уложила себя спать.
Больше всего я нуждаюсь в собственной заботе именно тогда, когда совершенно себе не нравлюсь. И я буду, чёрт возьми, всё это делать. Не из любви к себе, а чтобы себя полюбить. Чтобы снова научиться говорить себе: моё тело хорошо уже тем, что оно носит меня по этой грешной земле, всё остальное в нём не так уж важно. Или: я хороший человек, даже когда ошибаюсь и лажаю с людьми, и вообще это делают абсолютно все, и это просто жизнь. А может быть и: меня можно и нужно любить, и у меня уже есть те, кто меня любит искренне и от всей души, и я верю им безоговорочно.
Мне немного полегчало за эти пару дней. Надеюсь, к концу недели мне удастся восстановиться хоть немного. Мне ещё разгребать кучу всякого в своей жизни. А ещё зарабатывать на терапию, долги, стол в комнату, немного новых шмоток, права, байк и классный отпуск.

На Летней Школе уже две недели, и все две недели не как участник, а как строитель или организатор. Что здесь, в общем-то, одно и то же. Две недели полного не-принадлежания себе. У тебя всегда есть задачи. Ты всегда на связи. И на выходном тоже. И когда сидишь на ингаляции. Смерть не является оправданием. Я адски устала, хотя сначала казалось, что я так могу почти бесконечно. Ну а что - Волга, свежий воздух, трёхразовое питание, приятные люди.
Но ещё очень хочется принадлежать себе. Перестать быть гражадином "разрешите докопаться" - а я орг, мне надо до всех докапываться". Лечь в ванную. Лечь в свою постель. Надеть чистую сухую и пахнущую стиральным порошком одежду. Захотеть мороженого и получить его через пятнадцать минут, пройдясь до соседнего магазина. Чистых ногтей. Чистых ног. Чистой головы. Завтрака в одиночестве. Вообще одиночества.
И вместе с этим не хватает контакта. Близкого, искреннего, принимающего. Его и в городе-то кот наплакал, но хоть что-то там есть. А здесь... Здесь я - сильная, клёвая, своя в доску, умеющая прикручивать крышу, таскать балки, справляться с осиными гнёздами, переворачивать в одно лицо кучу мебели, потому что должен же кто-то. К таким не подходят. Таким не хочется выдать ведро нежности или там обнять уже совершенно не хрупкие плечи. Таких не хочется брать на ручки. А я хочу на ручки, и чтобы плечи обняли, и заварили чай, и увидели, что я не железная.
И увидел это ровно один человек, и у нас было целых два дня. И мне было очень хорошо и спокойно в это время. Правда, он сказал, что я, очевидно, железная, и вообще об меня мужики ломаются (и он прав, блин), но, очевидно, у всего есть свой предел прочности. И то, что я железная, не значит, что обо мне не нужно заботиться, что мне не нужно помогать или что-то ещё такое. Это значит, что я просто всё могу сама, и обязательно всё вывезу, и вот это всё.
А ещё. Ещё последние несколько дней мне приходится немного рассказывать про свою жизнь и то, какая она сейчас. И я не плачу только потому, что тут люди незнакомые. А у меня нихрена нет, и мне адски пусто. Меня спрашивают: ты правда готова в Питер по работе переехать? А я понимаю, что меня вообще ничего не держит в Москве. У меня вообще нихрена нет, и я адски остро это ощущаю. И я не знаю, как жить с этим.
За две недели без нормального близкого личного контакта я будто бы начала привыкать к этому. Одна, сама, не обязательно на кого-то опираться, когда устала. Можно просто сидеть одной, и даже самой себя за плечи не обнимать. А потом, раз в несколько дней сидеть на берегу Волги и плакать. Самой себе.
У меня нет дома, где я чувствую себя безопасно. У меня нет друзей, к которым я могу просто взять и приехать без вопросов, когда мне херово, и я не хочу оставаться ночью одна. Я потеряла контакт с семьёй, потому что они тянут меня вниз эмоционально, а это не то, что я могу себе позволить.
Тихо-тихо, без молитв и криков растворяю в серной кислоте краски, кисти и все мои мысли - всё что знает, о моей мечте
Я всё больше ощущаю это - как сама, своими руками развела костёр и кинула туда свою жизнь. Да, жизнь в депрессии, зато простую. Куда проще, чем сейчас. И только спустя вот уже два месяца после расставания и переезда, я начинаю ощущать себя стоящей посреди выжженного поля. Мной выжженного, боже. Как же мне тяжело. Духовный рост, говорите? Говорите, такая осознанная, столько понимаю про людей, про себя. Молодец такая.
Это всё не с неба падает. А если и падает, то скорее в виде горы кирпичей сверху и прямо в голову. Это достаётся через пот, боль, слёзы, истерики, раны, кровь. Цена адская. Если бы у меня был выбор не проходить сквозь это, я бы не проходила. Если бы можно было как-то иначе - я бы с радостью. Но я не видела ещё никого, кто был бы мудрым, сильным, осознанным, понимающим и всё такое без этого пути. Потому что правила техники безопасности пишутся кровью. Сколько ещё её надо будет отдать?

Я услышала это дважды за последние несколько дней. В первый раз это сказал наш консьерж, когда я попросила помочь с коробкой с новым комодом, которую сама дотаранила до подъезда. Она правда очень тяжёлая, и очень неудобная была, хоть и не большая. И он сказал даже несколько удивлённо: в вас много силы.
А сегодня я услышала это на терапии от своей Надежды. Я сказала, что мне здесь некому плакать. И вообще много всплывает того, что мне хочется, чтобы рядом кто-то был.
-- Ты хочешь опереться на кого-то, но зачем тебе это? Ты столько времени столько на себе везла. Ты делала в своих отношениях работу даже не за двух, а будто бы за трёх-четырёх людей. Ты столько вывезла в своей жизни. В тебе очень много силы.
И это сейчас, да. Ты бы видел мою комнату. Вот уж где видно, где у меня вообще сейчас нет сил.
Я начала очень тонко ловить обесценивание в словах других людей. И я злюсь на это каждый раз. И ещё двойные послания и пассивную агрессию. И это мне иногда даже смешно, потому что на это можно реагировать так, что человек тушуется, мнётся и начинает ощущать себя неловко. А так ему и надо.
Рыдала, считай, три дня подряд. Три дня подряд была очень напряженна, три дня подряд внутри были пружины. После терапии я доехала домой, пожарила себе индейку, положила черри. Поела. И почувствовала себя адски уставшей. И легла спать. И проснулась со спокойными "опавшими" мыслями. Будто бы тряпичная кукла. Без пружин.
На улице гроза, и ветер распахнул моё окно, и оно посбивало что-то с тумбочки. В Москве стояла жара эти дни, и даже дожди, которые были, были тоже душные, не приносившие облегчения. А сейчас появился воздух. Я почувствовала созвучность с собой. Во мне тоже будто бы появилось немного воздуха, я стала чуть полегче.
Ещё днём, по дороге с терапии, мне хотелось вызывать у людей ощущение, что я опасна. И хотелось, чтобы кто-то подошёл, чтобы сорваться на нём. Выместить агрессию. А сейчас... Сейчас мне вообще не хочется ни с кем контактировать. Если бы я могла, я бы ещё сутки провела в полнейшем и блаженном одиночестве.