Обрываю себя на полуслове, сдерживая никому не нужную искренность. Никто ведь не просил меня о ней. Никто не спрашивал, как я, как проходят мои дни, достигла ли я того, к чему стремилась. А ведь достигла, вообще-то.
И прикусываю язык, когда хочу поделиться этой радостью.

"Всем насрать. Заткнись", - говорю я себе. И затыкаюсь.

И в то же время рычу на мать, когда она пытается поинтересоваться хоть чем-то. Нет уж, ее интерес мне точно не нужен.
"Нельзя быть такой агрессивной с близкими", - бросает она.
"Мы? Близкие? Очень смешно", - разворачиваюсь и ухожу.
Мои близкие давно на меня забили. Я осталась одна. С семьей же быть таковыми мы перестали еще раньше. И это все так лицемерно. Оставьте меня в покое сейчас, раз не интересовались до сих пор.

Знаешь, похоже, у меня больше нет никого. По крайней мере, из тех, кто был бы нужен мне.
А поливать слезами подушку стало привычным времяпрепровождением.