Бывает, солнце ещё на подходе,
Но что-то будит, но что-то входит
В сон предрассветный, зыбкий и хрупкий,
Давящим нечто без тени шутки

Ложится в постель и парализует
Мой разум, узор на стене рисует
И не даёт не следить глазами
За юркими, словно крысы, тенями.

Я вижу прошлое, тени панельных
Домов, раскинутый ссохшийся ельник
На сельских дорогах, ведущих просто
В леса, ну а к ним по пути - к погосту.

Я вижу темный подъезд и зимний
Холодный вечер, такой черно-синий,
И лестничный сизый пролет щербатый,
И жуткую тень от шапки мохнатой.

И сколько бы не поднималась-спускалась
По сизым лестницам, не растворялось
В пролетах этого тьмы колодца
Моё одиночество. Будто бы солнца

И нет в природе. И мир герметичен.
И я, ржавый винтик, навеки привинчен
К вот этой холодной тьме и людям,
Им вынь да положь мое сердце на блюде.

Никто не любит, и ждут осечки
Моей кровожадные человечки,
И каждый день, в страхе или же в злости,
Бегу в свою башню слоновой кости

По этим пролетам. Они приходят
Теперь лишь во сне, но всегда находят
Дорогу в мой сон, будто нет между нами
Причудливых чисел с тремя нулями.

Будто вся жизнь после них приснилась,
И будто бы время остановилось
На том же месте, за тою же партой,
Где всё безысходнее, чем у Сартра.

И будто бы нет ни конца ни края
Тычкам и насмешкам, опять сгорая
От стыдности тела и стадности криков,
Желаю навечно остаться хикка.

И только когда все пути к отходу
Отрезаны, даже не зная броду,
Готова в омут упасть, рассыпаясь
На части, только тогда... Просыпаюсь.

И тени уродливых Гуинпленов
Меня отпускают из чёртова плена,
Но шепчут, тая, невнятно впрочем:
"До новой ночи... До новой ночи"