ОНА: Я, честно говоря, с вас как с человека кайфую. Ну и в работе, конечно, вы прекрасны. А кто не работал с вами - лошки, соболезную

ОН: Видимо, это до самой смерти будет мне загадка, почему ты так хорошо ко мне относишься.

ОНА: Всё тайное становится явным
Но эту тайну я унесу с собой в могилу
Любите противоречия?

ОН: Я просто люблю. Точка.

ОНА: И я вас. Запятая,

ОН: Онлайн-69

ОНА: Я медленно снимаю с себя все зажимы

ОН: Я ввожу тебя в предлагаемые обстоятельства

ОНА: Я поворачиваю вас спиной к событию

ОН: Глубже погружаемся в обстоятельства.

ОНА: Вы берете меня за сквозное действие

ОН: Продвигаюсь по линии твоей героини

ОНА: Я чувствую ваш внутренний конфликт
И расстегиваю ваше зерно роли

ОН: Я вдыхаю чувства твоей героини

ОНА: Я медленно спускаюсь в партер

ОН: Я трогаю оба подлокотника, касаюсь седушки и провожу ладонью по спинке кресла

ОНА: Снимаю всю одежду сцены
И развязываю последнюю кулису

ОН: Я касаюсь язычка колокольчика первый… второй… третий… звонок

ОНА: Занавес открылся

ОН: В сцену ворвался первый любовник

ОНА: Актриса забыла свою реплику
И прозвучало еле слышное «ах…»

ОН: Актрисе сейчас крепко достанется от режиссёра
Он накажет её за незнание текста

ОНА: Кто бы знал как она любит наказания

???: Верю.

Я закончила школу год назад. Не поступила в институт. Не повесилась. Не спилась. И о боже, не родила ребенка.

Я всё так же ежевечерно лобызаю сцену театра. Я всё так же месяцами ною по голубоглазому обычному мальчику. Я всё так же ненавижу читать книги. Я все так же встречаю пятницы в барах.

Но

Я стала сниматься в кино. Я отрезала волосы. Я купила себе телефон. Я стала педагогом. Я ввелась в любимый спектакль. Я красива, свежа, молода и прекрасна.

Через месяц мне 18.

Впервые встретила человека, который отрицает театр как факт. Оскорбилась, забилась в угол, держу в руках салфетки и плачу.

Единственное что я буду защищать до конца своих дней - это театр и сестра. Но до встречи этого человека про АБ никто и слова плохого сказать не мог, а про театр так уж тем более. У нас семейство такое, есть две темы на которые спорить с нами - бессмысленно. У нас с матушкой - театр, ну и сестра, там филология хуелогия и вот эти заумныепереумные словечки. В общем, пока всю библиотеку Ленина не прочитаешь - к нам заходить бессмысленно. (Чудным образом меня это правило обошло, думаю за всю свою жизнь я прочитала 3,14 книг)

Но как можно не любить… театр? Как можно сказать, что театр - не храм, и вовсе не от бога? А уж тем более не к богу? Как можно не соглашаться с режиссёром? Как можно отказаться от прослушивания лекций касаемо театра? Как, чёрт побери, можно отказаться от чтений Маяковского?

Разжигаю костёр, донатим на бензин.

Впервые фотосессия прям олицетворяет моё состояние

Закулисье. Руки трясутся, ноги тоже. Очень хочется в туалет, но скоро выходить на сцену. Не можешь успокоится, в голове текст отрывками вспоминается, танцы. Пытаешься как то успокоиться, но ничего не получается. Рука тянется покреститься.
Сцена. Черный планшет, черные стены. Потолок тоже черный, но софиты светят так ярко, что его даже не видно. Ты пытаешься разглядеть зрителей, но свет настолько яркий, что видишь только круглые яркие пятна. Если вытянуть руку вверх, почувствуешь как воздух обжигает тебя. Голос, который как будто отражается от стен. Пространство заполнено тобой и твоими партнерами.
Поклон. Аплодисменты. Невыносимая жажда, жара. Наслаждение, счастье. И вот ты уже в гримерке смываешь грим. Все смеются, обсуждают косяки, заходит режиссер с уже готовым вердиктом на листочке.
Это наркота. Это хуже травки, кокса. Ты зависим от сцены абсолютно, потому что она исцеляет.

Театр начинается с вешалки.

Ты настолько прекрасен, что находясь рядом я постоянно хочу прикасаться к тебе. Твои кудри так восхитительно переливаются на солнце, что я готова вечно смотреть на них. Когда я лежу у тебя на груди, а ты нежно шепчешь мне что-то на ушко, моя голова начинает кружиться. От одного твоего прикосновения у меня мурашки по всему телу. Я не смогу выразить словами все то, что я испытываю к тебе.
В моей кровати холодно без тебя. Заходя в театр, и видя тебя там, мой день обретает новые краски. Если я зла, или расстроена, стоит тебе обнять меня, и вот я уже самый счастливый человек на свете. Мне так с тобой легко и хорошо. Я хочу быть рядом постоянно. Даже когда ты храпишь и забираешь все одеяло.
Боже, я влюблена. Но любовь - спасет этот мир

Режиссер. Почему ты не хочешь защищаться? Не хочешь защищаться? Не хочешь никого обвинять? Этот фильм мог бы тебе помочь.
Золушка. В чем? Выпустят меня? Не стоит волноваться… Ничего особенного со мной не произошло.
Режиссер. Тогда что же?
Золушка. Ничего.
Режиссер. Ты мне все выложишь.
Золушка. Отпадает.
Режиссер. Я в долгу не останусь.
Золушка. Знаю я эти разговоры.
Режиссер (Говорит более агрессивно). Почему треснула отчима? Из ревности к матери? Бил тебя? Ну, говори! Ну!

Замарашка замахивается, собираясь ударить его, но Режиссер быстро уклоняется. Золушка выбегает. За сценой слышно пение девушек.

Когда репетировали эту сцену, во мне что-то отозвалось. Наверное, подобные ситуации были с мамой. Когда рассказываешь что-то сакральное, доверяешь что-то личное, а этим секретом кидают тебе в лицо. Я ведь её тоже однажды чуть не ударила.

Режиссер. Послушай, я хочу тебе помочь.
Золушка. Вы не боитесь, что кто-нибудь войдет?
Режиссер. О чем это ты? Не понимаю.
Золушка. Точно так же говорил мне один мамин приятель.
Режиссер. И что из этого?
Золушка. Ничего особенного, только немного болело.
Режиссер. Сколько тебе было лет?
Золушка. Тринадцать.
Режиссер. Правда?
Золушка. Вы надо мной не насмехайтесь. Я знаю, что поздно начала и загубила несколько лет жизни… А вы в каком возрасте начали?

Начали работу над новой пьесой. Девушки от 12 до 16, исправительная колония. Приезжает режиссер снимать про них документальный фильм.
Репетиции проходят весело - меня избивают полотенцами, дают пощечины, пиздят морально. Это самая лучшая роль за всю мою жизнь.

Я совершенно не могу ничего написать. Ничего целостного и крепкого, объединяющего мои наблюдения, размышления и далеко идущие выводы. Потому что всё это кажется мне или очевидным, или вторичным, или не заслуживающим внимания. Или просто не получается. Я смотрю на этих девочек, заводящих себе паблики, чтобы туда весьма литературно высираться про свою нелёгкую жизнь и охуенные соображения касательно всего на свете - и мне кажется, что и я бы могла так же, но беда в том, что я прекрасно знаю - не могла бы. Это, блядь, просто ужасно.
В первую очередь, это ужасно из-за разрыва шаблона. Ведь я же знаю, что могу писать куда лучше них - где же, однако, доказательство моих возможностей? Его нет и ему неоткуда взяться. То ли для превращения восприятия окружающего мира в буквы его надо достаточно глубоко воспринимать, то ли надо хотя бы не питать к нему отвращения... Не знаю и не понимаю, как можно писать о существующем.