Семьсот рублей за шестьсот пятьдесят грамм форели, которую совершенно божественно засолил повар из кафе. Завтра это будет просто бомба. И послезатра. И вообще, больше полкило рыбы мне хватит условно надолго. Какой же кайф. Золотые руки у нашего парня, конечно.
Забавно очень с ним выходит. Он постоянно несёт лютую дичь, он оскорбляет людей, он говорит хорошее только про "симптоных тёлочек". И ещё про мою жопу, да. И про еду время от времени. Всё, что не входит в эти категории, поливается таким количеством дерьма, что я просто не выношу это слушать, и регулярно ухожу. И бесит он знатно. Но, когда он даёт какую-то еду... Всё меняется. Это каждый раз ужасно вкусно. Как что-то безумно простое - варёная картошка со сливочным маслом и укропом на одной тарелке с салом и селёдочкой, а сверху чуть подсушенный ломоть хлеба, так и всякое условно изысканное - брускетты, пасты, креветки и такое. Я просто не понимаю, как можно с такой лёгкостью делать так вкусно. И быть при этом таким мерзким человеком. Самый большой мой диссонанс за сегодня - это есть его еду, когда он говорит мерзости. Реально любовь и ненависть в одно мгновенье.
Вторая смена из четырёх подряд закончилась. Завтра будет не самый приятный день, я думаю. Снова приедет наш супер-пупер-мега эффективный менеджер, и заебёт. Стараюсь относиться к этому философски, как к неизбежному злу. Думать о том, что, может, и от него будет польза. Вряд ли она перевесит уровень того, как он заебёт нас, но немного - это лучше, чем ничего.
Очень много перевариваю в себе нынче. И каждый раз думаю: раньше это был бы пост. Но не тянет писать. И озвучивать. Просто как-то... Не кажется, что это нужно кому-то, кроме меня. Или что это ценно. Я собираюсь говорить об этом с терапевтом в субботу, потому что мне снова кажется, что я сама - это ничего сильно ценного или интересного. Это очень неудобное чувство. На работе я веду себя так, будто бы всё в порядке. Будто бы я ощущаю свою важность и ценность, и думаю, что правда имею право отстаивать свои права (дада, немного тавтологии). Но это сложно. И неприятно. И, мне кажется, видно снаружи, что я сама в это не верю.
Такие вот дела нынче.