После прогулки одежду можно выжимать. Зачем я вообще ношу плащ, если даже под проливным дождём не удосуживаюсь накинуть капюшон и застегнуться? Зонт в моей квартире отсутствует с тех пор, как я живу один - знаю же, что никогда не решу им воспользоваться. Такая же привычка, как влезать в кеды без ложки, не развязывая шнурков.
До грозы дышалось тяжело, влажный воздух с ещё не прогремевшим, но уже подступившим громом казался почти осязаемым. Я пил кофе, ради которого сделал солидный крюк. Смотрел, как люди гуляют с рассадой и мороженым - пожалуй, две самые популярные вещи, что выносили из торгового центра в этот вечер. Тучи продолжали сгущаться. Я прекрасно знал, что ливанёт, но продолжал прогулку, раз уж соизволил выползти из дома.
Некоторые цветущие деревья восхитительно пахнут, некоторые - не пахнут вовсе, и повсюду под ногами ворох белых лепестков, которые дождь пригвоздил к асфальту. Пляж разворочен, на дорогу упало дерево, в деревянной тропе не хватает нескольких досок. Вид с любимого места раскрывается мрачной кляксой грозовой тучи и высокими тенями одиноких многоэтажек. На обратном пути изумрудные сосны и дорожка, обернувшаяся мелкой, но бурной рекой. Черви ещё не выползли на свой променад.
Сегодня в наушниках играли Кайзеры. Когда я промок окончательно звучала та самая Tusen dråper regn, что и есть тысяча капель дождя.

В сне я иду по ночной улице и вижу свою бывшую одноклассницу: она стоит в воротах, смотрит в одну точку и бормочет что-то странное сама себе. Впрочем, на мой голос она откликается, улыбается и освобождает проход, начиная идти рядом. А я глядя ей в глаза сквозь стёкла очков думаю, что она же умерла, почему она здесь? Следом приходит мысль, что мой преследователь меня догнал, и взмах его руки рядом с моей шеей оказался для меня смертельным.
В другом сне я видел множество разрушенных зданий и красный след, уводящий вглубь. Я шёл по нему, не оставляя своих следов по начавшим застывать бордовым лужам, но никого не встретил. След уводил в единственный подвал, где царила абсолютная чернота, и сон растворяется, когда я несмело заглядываю внутрь, все ещё оставаясь снаружи.
Кадры другого сна шли попросту фоном: театральные декорации, люди в костюмах, беготня за кулисами и на сцене, мельтешение образов. Итак, оно все вращалось на фоне, и лишь изредка я выцеплял взглядом два примечательных для себя костюма Арлекина и Пьеро. Вот только я почти не помню, о чем именно думал, какая история слагалась в голове. Слишком много и быстро. Сон обрывается внезапно и в никуда.
Между некоторыми снами я помню чёрные горные реки в кромешном мраке ночи, когда нет звёзд и прочих мелких источников света. Шум воды был только в одном фрагменте - другие абсолютно беззвучны. Там нет ничего, кроме этих кадров.
Я всё ещё сплю мало, недостаточно крепко, но хотя бы сплю. Внутренние часы снова перешли в дикий совиный режим, когда я ложусь утром и встаю ко второй половине дня. Впрочем, просыпаюсь-то всё равно раньше, много раз и иногда надолго. На самом деле снам нужна пара минут, чтобы присниться, а остальное время я могу лежать в ожидании, когда в сознании наконец-то погаснет свет.

В саду на подоконнике пахнет свежестью и влажной землёй. Там всё ещё что-то растёт, и с особым любопытством я наблюдаю за новыми приобретениями - откинутся или приживутся? Отделённые недавно бананы разлагаются в рюмке, даже те, что были с корнем, и похоже я снова сделал что-то не так, когда их снимал. С кактусами в плане размножения как-то проще, хотя ту же опунцию черенковать выходит далеко не всегда. Я даже не хочу вмешиваться в её рост, просто наблюдая, что ещё она решит породить. Иголки другой опунции буквально везде, и мне всё ещё слишком лениво вытаскивать их из пальцев.
Забавно, но я опять вдребезги поругался со своей кошкой, потому что она нагло сожрала один из моих кактусов (заглотила толком не прожевав!) и разворошила соседние горшки, хотя я оставил их наедине буквально на минуту, потянувшись за бутылкой с водой. Я очень редко повышаю голос, но если вдруг да - пугаются даже соседи. Я никогда ни на кого не поднимаю руку, но наорать могу так, что в мои спокойствие и пацифизм будет вериться с огромным трудом.

У меня нет желания что-то планировать. Я пью какао, по утрам крошу туда цитрамон, если голова напоминает о себе болью. Музыка, игры и чтение собственных старых заметок. Пожалуй, это именно тот отдых, что желаем мною сейчас.

Мне снился дождь — он шелестел по карнизу, стучал в окошко, словно старый друг, проказливо свистел что-то в дымоходе. Правильный дождь почти всегда приносит с собой ощущение счастья.