Черный шел ей к лицу. Черная рубашка, черные ботинки, черное пальто.

Конечно, я знаю, что всё это лишь образ, лишь броня, за которым скрывается ее хрупкая и теплая натура, но этот образ чертовски шел ей - образ дерзкой, уверенной и жесткой девушки, чей язык будет не менее колок ножа, который, возможно, припрятан где-то в кармане.

После того, как она впустила меня в сердце своей души, я видел в глубине ее глаз настоящие переживания, то, что на самом деле было у нее на душе. И хоть, обнимая меня за шею, она улыбалась, глядя мне прямо в глаза, я видел усталость и тревогу, которую так отчаянно желал развеять, хотя бы частично.

Мы были вместе где-то 2 часа, но я попытался согреть ее, объятием плечи и поцелуем, что безмолвно говорил "я люблю тебя". Мне не хотелость отпускать ее, в таком нестабильном состоянии, отчего в груди кольнула грусть.

Она просила меня ничего не обещать ей. Что я и делал. Но себе я такого запрета не давал.
И поэтому, видя ее глаза, что были уже на лестничной площадке, я бессловно обещал себе, что сделаю все возможное, чтобы она могла укрыться от тревог рядом со мной.