Иногда мне хочется забрать у него свои чашки, тарелки, сковородки, миски, кофемолку. Больше всего лампу и торговое судно, танкер, из бумаги, которое, скорее всего, уже сгнило где-то в мусорных баках или на свалке. Даже пачку бумаги, маленькое сито для чая, венчик для матчи, миксер. Постельное бельё (пусть оно ужасно и сразу оказалось бы там же, где бумажный корабль). Что-то из перечисленного мне и правда нужно, но это означало бы новую встречу, которой я не хочу.

При расставаниях с ним мне всегда хотелось исключить не только себя, но и все свои вещи, фото, переписки. Будто ничего никогда не было.
И в то же время я неистово желаю остаться в его памяти, снах и сексуальных фантазиях.

Рука не поднимается удалить из галереи всё, что нас связывало. Легче удалить из карты Москвы всё, что дальше Бауманской. У меня там ремонтные работы. До тех пор, пока не починят менталку и равнодушие.

Прошло уже девять месяцев. Я вынашивала безразличие, дружественность, спокойствие. И абортировала всё это разом и в один день.