После того, как она прочла вслух свою поэму, не осталось ничего. И говорить ничего не хотелось. Ужасное чувство не разочарования даже, а пустоты. Разочарование и то лучше, как кажется. У пустоты привкус пыли.
А всё из-за привычки к потреблению. Истребление, сопротивление, ястреб. Потребление и есть привычка, одни пишут по привычке, другие слушают без интереса.
Только о себе, в целом мире, в целом свете один остался кружочек света от софитов, где страдает чьё-то "я", ещё и не слишком талантливо.
Скучно до зевоты, от которой в свою очередь наворачиваются слёзы. Раньше хотя бы возмущение было, теперь только скука.
Она разметала бисер слов, как сказали бы в зале на обсуждении, "бисер уникальных приемов и тонких смыслов бла бла бла”, бисер блестел в темноте ожидания - что же дальше.
Ну да, я чувствовала себя свинюшкой, не по-библейски скучающей свинюшкой.
Разметай передо мной жёлуди - все сошлось бы идеально. Но здесь картинка даже несколько пародийная, как сценка из басни. Без подтекстов, без ничего.
Хрюшки, это бисер, бисер, это ... и так далее.
Как объяснить то, что чувствуешь с самого начала своего письма? Поэзия - не работа с воздухом, но с мифом, это археология, ставить слова в поэтическом порядке для меня - самое земное занятие. Буквально и буквенно рою промёрзлую/ потрескавшуюся / нежную землю, колыбель тоски, ради более-менее драгоценной строки.
И будет блестеть она, как бисер, но путь их очень разный, путь к читателю, путь на чистый лист.
Процесс невидимый для глаза постороннего, но что ты скроешь в прозрачности поэзии?
Нет места для фальшивой ноты, нет, нет, нет. Как прыгает словечко, точно камешек. Слышите?
Чувствуется, это чувствуется едва-едва, но всё же неизбежно, настоящая красота перемен.
Помню это ощущение, ночь накануне свадьбы и нежнейшее утро, когда я стала женой. Глаза улыбаются, пока пишу.
Счастье неизбежно, как и конец.