Больше нигде нет дома, как его не ищи. Об этом снимут рилсы блогеры, споют реперы и обсудят в интервью с релокантами. Люди будут говорить “Ты теперь и есть дом”, и тут-то и захочется сбежать из съемной квартиры в центре Еревана, переехать на другой конец света, выйти из своего тела и начать жить заново.

Я теперь и есть дом, но еще три года назад я никогда не жила в большом городе. Два года назад мои приключения ограничивались маршруткой из точки А в точку Б, чтобы выучить с второклассником английский алфавит. Год назад работа в тех.поддержке казалась верхом моих способностей и вечным достижением. Ни в один из годов до этого я не была в “здоровых отношениях” (и тут моя планка низкая — я имею в виду отношения, в которых друг другу никогда не изменяли).

Никогда не было ощущения, что мне можно: поменять работу, переехать в столицу, расстаться с первой школьной любовью. Жизнь подкидывала мне большие решения и я ошибалась практически в каждом. Алкоголь еженедельно поднимал во мне ураганы боли, злости и чувства вины. Я всегда знала как это — когда плохо, и никогда не знала как сделать так, чтобы стало хорошо. Я знала, как просить прощения и вернуть доверие и никогда не знала, как его не терять. Я знала, как веду себя после пяти коктейлей, с похмелья и после недосыпа. Я никогда не знала, как ухаживать за кожей, следить за фигурой и какие мышцы нужно растягивать перед тренировкой. Я никогда не знала, что такое настоящее достижение — к которому идешь годами, как к золотой медали. Знала только, как вложить все силы, чтобы получить то, что хочешь именно сейчас.

Я помню, что такое получать 80к рублей в 23 года, живя в Петербурге, уехав до этого из города, где 40к — зарплата выше среднего. Я успею получить аванс, а на основную часть буду покупать билеты в Армению и отправлять мебель из Икеи в картонных коробках. Я тогда еще не знаю, насколько эта сумма капля в море практически для всех, с кем я буду лететь в самолете, а потом пить в барах и готовить ужин на десятерых. Я тогда еще не знаю, что моя карьера — только моя ответственность и никто не будет выдавать мне звездочку под конец дня, если я просто хорошо работаю. Я еще не знаю, что иногда уйти с работы и остаться без копейки лучше, чем падать в болото нерешенных задач, неотвеченных вопросов и вранья о высокой температуре.

Все мои достижения измерялись людьми. Я не знала, как решать логарифмы, но знала, как правильно слушать и задавать нужные вопросы. Я не могла разложить химическую формулу, но могла понравиться в компании и наслаждалась, что те, в кого я однажды влюблялась по уши, потом несколько лет “только меня и любили”. Родителям не нужны были мои достижения, грамоты и награды. Им нужно было, чтобы я их слушала, понимала, и помогала пережить развод. Они называли это “главное, чтобы ты была счастлива”. Я до сих пор думаю, что и правда была.

В релокации ощущение собственной никчемности подглядывает за мной, когда я смотрю в зеркало перед очередным собеседованием, перехожу на русский язык в магазине и стыдливо протягиваю паспорт пограничнику. Какими бы ни были люди добрыми, здания красивыми, и погода солнечной, ты здесь чужой, и никто тебя не звал. Тебе стыдно быть недовольным, и не получается радоваться тому, что есть.

Я теперь и есть дом, но чтобы там стало уютно, нужно составить смету наконец и посмотреть правде в глаза. Люди не будут с тобой вечно, никто не будет, однажды ты все-таки останешься один на один с собой. Если ничего не начнешь сейчас, к чему ты придешь через год?