Знакомясь с биографией Владимира Даля, трудно не согласиться с изречением «талантливый человек талантлив во всём». Однако наши представления об этом выдающемся деятеле русской культуры и науки, как правило, ограничены. Если заслуги Даля перед отечественной филологией хорошо известны всем, то о его способностях в области медицины знают немногие. А ведь делом всей своей жизни и своим призванием Даль считал именно врачевание.

Владимир Даль родился в семье выходца из Дании, врача морского ведомства Иоганна Христиана (Ивана Матвеевича) Даля. Возможно, именно стремлением продолжить дело отца объясняется его решение стать врачом. После окончания Морского Кадетского корпуса в 1826 году Даль поступил в Дерптский университет - изучать медицину. «Я почувствовал необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть на свете полезным человеком» - вспоминал он.

Владимир Даль был одним из лучших студентов университета. Его наставником был выдающийся хирург, профессор Иван Филиппович Мойер, который был учителем и другого известного хирурга - Николая Пирогова. Именно в доме Мойера произошло знакомство Владимира Ивановича с Василием Жуковским, которое сыграло немаловажную роль в его дальнейшей судьбе…

Под воздействием своего учителя Даль выбирает своим направлением хирургию, а общие интересы сближают его с Николаем Пироговым. Впоследствии, вспоминая годы, проведенные в Дерпте, Пирогов так охарактеризует своего товарища, Даля: «Это был замечательный человек, сначала почему-то не нравившийся мне, но потом хороший приятель. Это был прежде всего человек, что называется, на все руки. За что ни брался Даль, всё ему удавалось усвоить». Высоко оценивал Пирогов и способности Даля как хирурга: «Находясь в Дерпте, он пристрастился к хирургии и, владея, между многими другими способностями, необыкновенной ловкостью в механических работах, скоро сделался ловким оператором…»

Ещё будучи студентом, Владимир Иванович успешно лечил «сложные» тогда заболевания: дизентерию, воспаление лёгких, умело проводил камнесечение и трепанацию черепа. При этом ему неизменно сопутствовал успех. Однако, учёба в университете была закончена им досрочно. В связи с начавшейся Русско-турецкой войной возникла необходимость направить в действующую армию медиков - в том числе для борьбы с чумой. Поэтому, досрочно защитив диссертацию, он незамедлительно отбыл во 2-ю действующую армию.

Работать на поле боя приходилось очень много. Вот что вспоминал об одной из битв, под Кулевичами, Владимир Иванович: «...видел я тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле и которым на первую ночь ложем служила мать-сыра земля, а кровом - небо... Резал, перевязывал, вынимал пули; мотался взад и вперёд, поколе наконец совершенное изнеможение не распростёрло меня среди тёмной ночи, рядом со страдальцами». Но Владимиру Далю удалось выжить в этих невыносимых условиях, где смерть косила не только на поле боя, но и за его пределами. При этом его пример был, скорее, исключением. Как отмечал сам Даль, «почти все товарищи мои сложили побеждённые, усталые кости свои в этом походе».

Именно во время этой войны, получив богатую хирургическую практику, Даль почувствовал своё призвание врача, что позволило ему в дальнейшем сказать о себе: «Я зубы съел и поседел над врачебным искусством». При этом Даль увидел и изнанку войны, в том числе вопиющие недостатки в организации медицинской помощи раненым и больным. Медицинское снабжение действующей армии было отвратительным - страдали не только солдаты, но и офицеры. Врачи по полгода не получали жалованье, а работать приходилось в ужасающих условиях. «Сперва принялась душить нас перемежающаяся лихорадка, - писал Даль, - за нею по пятам понеслись подручники её — изнурительные болезни и водянки; не дождавшись ещё и чумы, половина врачей вымерла; фельдшеров не стало вовсе, то есть при нескольких тысячах больных не было буквально ни одного; аптекарь - один на весь госпиталь. Когда бы можно было накормить каждый день больных досыта горячим да подать им вволю воды напиться, то мы бы перекрестились…».

Дружеские отношения связывали Владимира Ивановича с Александром Пушкиным. Их знакомство произошло в Санкт-Петербурге в 1832 году, продолжилось в Оренбурге и затем переросло в дружбу. Пушкина и Даля связывали в основном литературные интересы, хотя не исключено, что поэту были известны и медицинские идеи Даля, которые тот высказывал в личной беседе, развивая в своих газетных и журнальных статьях.

В качестве врача Даль выступил по отношению к поэту лишь однажды - в трагические дни после дуэли. Именно он вместе с семейным врачом констатировал смерть Пушкина. В своей статье «Смерть А.С. Пушкина» Даль подробно описал последние дни поэта и привёл результаты вскрытия тела, ставшие единственным судебно-медицинским документом о гибели Пушкина. После его смерти в память о дружбе с ним Далю была передана последняя одежда Пушкина - чёрный сюртук с небольшим пулевым отверстием, а так же его любимый перстень с изумрудом, который поэт всегда носил последнее время и называл талисманом.

Наравне с работой врачом Даль не оставлял и литературное творчество. В 1832 году выходят «Повести и сказки Казака Луганского». Правда, реакция власти на это произведение была негативной. Вскоре после выхода в свет этого сочинения, Владимир Иванович был арестован жандармами и препровожден в Петропавловскую крепость для допроса. И лишь заступничество Жуковского и академика Паррота помогло Далю покинуть тюрьму…

Несмотря на блестящие успехи в медицине, в 1833 году Даль принимает решение оставить и госпиталь, и Санкт-Петербург. И всё из-за того, что он был человеком честным, ему претили бюрократические узы, и он совсем не терпел злоупотреблений. Нежелание мириться с этим приводило Даля к постоянным конфликтам, в результате чего он прервал свою деятельность и уехал из столицы чиновником особых поручений в Оренбург. Однако до конца своей жизни Владимир Иванович не расставался с медицинской практикой и по мере возможности помогал нуждавшимся.

В данной связи интересен случай, произошедший с Владимиром Ивановичем в Оренбурге, когда у отставного майора Соколова возникла опухоль на руке. Местные врачи не осмеливались проводить операцию и рекомендовали Соколову прибывшего чиновника из Санкт-Петербурга. Даль осмотрел руку района и согласился помочь. Он удачно провёл ампутацию предплечья, и через неделю больной уже был выписан. Стоит отметить, что впоследствии этот пациент Даля стал и его тестем: майор Соколов был отцом второй жены Даля, Екатерины, родившей ему троих дочерей.

Не гнушался Владимир Иванович и выездами по деревням, где оказывал медицинскую помощь простому люду. «Бывало приедет в удельный приказ, крестьяне уже в сборе, дожидаются его, а среди них больные, старики, женщины, дети. Прежде чем толковать о делах, Владимир Иванович обойдёт больных, кому сделает операцию (особенно много делал он глазных операций), кому - даст врачебный совет», - писал работающий с ним Мельников-Печерский.

Ещё один интересный факт: в то время известным способом лечения многих заболеваний было питьё кумыса - кумысолечение, которое стало даже модным - и всё благодаря Владимиру Далю. В 1841 году он опубликовал небольшой трактат о кумысе, в котором описывал его полезные свойства и способы приготовления. «До сих пор я не видел среди киргиз примера туберкулёзов, питуитезов и других чахоток, и все наводившиеся справки подтверждают крайнюю редкость случаев этих болезней». Своей работой Даль сделал кумысолечение известным, а вскоре стали появляться и специализированные кумысолечебницы в Самарской, Уфимской и Оренбургской губерниях, куда потянулись пациенты, разочаровавшиеся в других методах лечения.

Мало кто знает, но «Толкового словаря живого русского языка» Даля, вышедшего в четырёх томах в 1863 – 1866 годах, своеобразной «энциклопедии русской жизни», - могло бы и не быть. Академия наук, куда Даль обратился с просьбой об издании своего «Словаря», ему отказала, однако предложила купить материалы, которые писатель собирал всю жизнь, за унизительную сумму - 157 рублей! Но Александр Кошелев, издатель и славянофил, знающий, насколько важное для всех дело делает Владимир Иванович, одолжил ему три тысячи рублей.

На эти деньги главный труд Даля и издавался - короткими выпусками. Их вышло уже семь, когда Александр II случайно узнал, какое дело происходит помимо его ведома. И, наконец, явил свою милость: «Его Величество соизволил пожаловать на продолжение словаря 2500 рублей». Впрочем, пожалование это было не безвозмездным: «Его Величество соизволил, чтобы объявлено было на обложке, что печатание предпринято на Высочайше дарованные средства».

Кроме словаря был опубликован и сборник «Пословицы русского народа» - за годы своей работы Далю удалось собрать 30 тысяч (!) пословиц, в которых аккумулировался богатейший опыт народов России и многовековая мудрость предков. Кстати, в этом собрании есть особый раздел: «Здоровье – Хворь» и такие интересные пословицы: «Зимой волка бойся, а летом - мухи», «Кто ест лук, того Бог избавит от мук», «Баня – мать вторая. Кости распаришь, всё тело поправишь», «Ешь вполсыта, пей вполпьяна, проживёшь век до полна»…

Наряду с этим, Даль собрал и богатейшую коллекцию бытовых народных картинок XVII – XVIII веков, в которых основное внимание уделено медико-санитарным аспектам. И сегодня коллекция Даля – ценнейший источник по истории отечественной медицины.

Отдавая много сил для сохранения здоровья больных и раненых, Владимир Иванович, между тем, крайне мало уделял внимания здоровью собственному. Работа отнимала у него очень много сил, исчерпав которые, он умер от инсульта, не дожив один месяц до 71 года. «Я любил Отчизну свою и принёс ей должную крупицу по силам», - говорил Даль. Один из его биографов, В. Крупник, написал: «...всегда нам в укор будет то, что одиночка Даль совершил труд, равный труду многих десятилетий гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники». А известный современный писатель Андрей Битов назвал Даля Магелланом, «…переплывшим русский язык от А до Я. Представить себе, что это проделал один человек, невозможно, но только так и было».