46 сентября. Петербург. Стою на невском, закрывшись кепкой , опустив голову вниз, рассуждаю. Какого это истинно любить себя? Знать что все получится , знать, что однажды ты проснешься просто довольной собой и просто счастливой.
Нуждаясь в порции кислорода делаю вход и судорожно выдыхаю, выход сопровождается скорбным эх.
Может мое предназначение быть грустной, как у трубача, с выбитыми зубами, Чета Бекера?
Психолог говорит, что работа над грустью будет долгая, промозглая, тернистая, как затяжная зима в городе, который построил Петр.
К зиме я готова, а через терни к звездам, кажется, нет.