Шла по Невскому и проваливалась в себя. Конечно, город как будто новый, но воспоминания никуда не деть. Самые свежие тем более.
*Я шла тут и думала о Ване. И мне было очень, очень больно. И мне и сейчас больно. Если бы Ване давали монетку каждый день, когда я его вспоминаю, моего мёртвого друга, он получил девяносто монет. Потому что не прошло ни одного дня, чтобы я не вспомнила, так или иначе, своего мёртвого друга. Ни одного.
Потом идут воспоминания про живых. Я очень. очень изменилась. Тут как с Владимиром. Я-то изменилась, но город-то остался. Вот тем же. Та же кофейня, и тот же бар на Рубинштейна, те же улицы и те же магазины. Те же набережные. те же мосты. И везде я оставила след тогда, в семнадцать-восемнадцать лет.

• Ты же была совсем крохой, когда жила здесь.
  Ага. Так и было, совсем крохой. Вроде чуть подросла.
  Стараюсь мысленно чистить этот город. Его заваливает белый легкий снег, и под снегом будет скрыто всё, что приносит мне боль здесь. А потом, весной, где-то после моего дня рождения, снег растает и ручьи всё унесут с собой. И Питер останется тем же прекрасным, всегда новым, совершенно восхитительным городом, которым всегда и должен быть.