В последнее время я каждый день просыпаюсь грустной. Недавно я просыпалась с семи утра раз в полтора часа, мне было паршиво, и я засыпала обратно. Встала что-то около двенадцати, потому что спать больше тринадцати часов подряд для меня физически сложно, если не было особой нагрузки. Пришлось встать.
Я пью чай с лимоном и имбирём. У меня пропал аппетит, и я почти не ощущаю вкус того, что ем. Поэтому и готовить не хочется. Заставляю себя готовить и есть, потому что знаю, что без еды телу, а значит и мозгу, станет ещё грустнее.
Утром сварила кашу, а вчера сделала хумус. Из того, что я делала, этот хумус - лучший. Копчёная паприка решает. И каша, и хумус - это просто и довольно сытно. И, если не облажаться, и добавить хоть что-то ещё, даже полезно. В ситуации, когда на сложные вещи меня толком не хватает, очень даже ничего. Хотя сегодня по плану сделать ещё еды и посложней, потому что может оказаться, что это выход. Таковы особенности человека. Когда кажется, что всё капец, сил нет и делать ничего невозможно, нужно начать что-то делать. Я жива, кажется, только вот поэтому. Не могу долго совсем ничего не делать.
Сложнее всего в моём состоянии то, что я не знаю, где прячутся триггеры. Каждый раз новые, каждый раз неожиданные. Кто знал, что я начну плакать на my heart will go on? Меня никогда не трогала эта песня, но в этот раз я вспомнила своего мёртвого друга и сны с ним. Кто знал, что меня опустошит чуть более, чем полностью, воспоминание о том, как я рассказала маме о домогательствах на тёмной улице, когда мне было семнадцать, о том, насколько близко я была к изнасилованию, и её отсутствию реакции на это? Мама сказала, что такое случается, и в этом нет_ничего_особенного. И тут по цепочке тянется и то, как мама кричала мне, что я - обычная, такая же, как все, и во мне нет чего-то "выдающегося", я не особенная. Я не была слишком уверенным в себе человеком ни разу в жизни. И больше всего мне как в детстве, так и сейчас, требуется как раз постоянное подтверждение того, что я особенная. Мне это очень нужно. Мама, наверное, не заметила.
Слишком много плохих установок она попыталась мне привязать. Ни у кого в нашей семье нет способности к языкам, поэтому, сколько ни будешь стараться - выше головы не прыгнешь. Никто в нашей семье не умеет зарабатывать деньги, мы тихие трудяги и всегда жили просто, и ты тоже будешь жить так. У нас склонность к полноте, и тебе этого не избежать. Люди разводятся, все в нашей семье разведены, и тебе светит, скорее всего. Каждая женщина хотя бы раз в жизни подвергалась насилию или домогательствам, каждая это пережила, и в этом нет ничего специфического и кошмарного, просто такая данность.
Моя мама не плохая. Просто вот таков её мир, который я описала выше. Это не очень приятное место, где ты всем должен, а тебе никто особо не должен. Где тебя никто не защитит, где ты никогда не будешь лучше других, и даже пытаться не стоит. Где к лучшей жизни стремиться - только силы тратить зря. В какой-то степени я маме сочувствую, конечно. В таком мире жить неприятно. Зато очень классно в таком мире не нести ответственность за то, какой стала твоя жизнь.
Хочу себе другой мир. В моём мире можно мечтать. Можно быть лучше родителей, и жить лучше них. Можно первым в семье уметь зарабатывать деньги и хорошо знать английский. Можно возмущаться насилию и несправедливости, и считать, что то, что это на каждом шагу - не оправдание, и это нужно менять. В моём мире может быть один супруг на всю жизнь, и дети без травм, которые им потом долго, больно и дорого придётся отлечивать у психотерапевта по несколько лет. Ах да, ещё в моём мире живут единороги. Они питаются радугой и какают бабочками. Мой мир пока очень маленький, и не всё в нём возможно, и то, что вшила в мою голову мама, мешает ему. Но я стараюсь, честно.
Я хочу, чтобы мои дети мечтали стать всемирно известными певцами, космонавтами и спортсменами. Чтобы хотели быть учёными и открывать новые планеты или бактерии, или изобретать что-нибудь очень-очень важное. Чтобы они верили, что всё могут, стоит только захотеть. Чтобы у них были крылья. Но для всего этого нужно отрастить крылья себе. Может маленькие, слабенькие, может совсем не для полётов, но всё же.