Очередное утро, когда нужно идти на работу, а я ну очень не хочу. Вы-го-ре-ла, и мне всё так же нужен отпуск.
Вчера смогла поспать столько, сколько нужно. Потом блины, потом поехала с другом в бар, потом погуляли, и я была дома довольно рано. Но семь часов сна всё ещё маловато, я напишу про это ещё не раз.
Песни окунают меня в воспоминания о наших диалогах. Того, что ассоциируется с тобой, стало в разы больше, чем раньше. Всё ещё тянет написать. Как там твои дела?
Переезд скоро, и я с содроганием думаю о сборе вещей. О том, что нужно будет переместить кошку со всеми её шмотками. О том, что многое изменится. Вроде бы не страшно, а вроде и как-то немножко всё же да. Я опасаюсь изменений, хоть эти и были запланированы полтора месяца назад. Всё равно как-то внезапно.
Я всё активней думаю про то, чтобы сменить работу на что-то менее проходное. В смысле количества людей. В смысле, может быть, вообще без бара. Не знаю. Думаю. Подожду до отпуска, потому что, очень может быть, дело только в том, что я толком не отдыхаю. Я надеюсь на это. Вопрос в том, как я доработаю этот месяц. Ощущается так, будто бы из последних сил. Но для тех, кто хорошо меня знает, очевидно, что, как минимум, из предпоследних. В конце концов, я ведь почти железная. Я ведь всё могу. Если хотя бы иногда давать себе часов двенадцать-тринадцать сна, так и вообще.
Хочется обнимать. Тех, кто близко и тех, кто далеко. Сейчас мало кто ходит лёгкий и счастливый, не тронутый никакими житейскими сложностями. И хочется обнять, чтобы донести: у меня та же хрень, и я тебя понимаю, брат. И почувствовать это. Но я что? Правильно, держу себя в руках. И обнимаю кошку. Ну и, если удаётся доехать, ещё одного человека. Не так уж мало, если задуматься.