У вас бывает такое, когда просыпаешься утром и тебя первым делом приветствует какая-нибудь навязчивая мысль? Вот у меня было так же. С утра крутилась мысль: "Двадцать, двадцать, двадцать".

И что бы это значило?

Первая пойманная ассоциация — цифры года. Но почему три числа? Мда, этот год многих потрепал. И всех изменил.

Может быть, даже кошки стали пушистее. А, нет, это из-за холода, наверное. Но снег точно по-другому падает. Медленнее. Ёлки вокруг стали более красивыми. Но не у всех.

Для кого-то в этом году было много разочарований. Кто-то поверил в то, что високосный год приносит несчастье. Поверил и нашёл кучу поводов быть недовольным.

Кто-то наделал кучу глупостей. У всех из нас многократно был выбор: правильно поступить или неправильно, задуматься о долгосрочной перспективе или махнуть на всё рукой. Буквально: красная таблетка или синяя.

Я слышала, как один человек переживал: "Эх, если б можно было стереть все сделанные ошибки... В нашем мире — только учиться на них, чтоб не повторять."

Но... Что если прошлого нет?

Представь, что твоё прошлое пожрала чёрная дыра. Все обиды стёрты. Все ошибки прощены. Всё плохое отпущено и сожжено в ярком свете, который внутри дыры особо сконцентрирован.

Что бы ты делал тогда? Как бы ты жил после Обнуления?

У меня лично после этого мозги в сторону радости плавно поехали. В семнадцать лет случилась первая перезагрузка: тогда я установила свой первый рекорд по радости — две с половиной недели непрерывного ликования. И оно не зависело от обстоятельств. Грусть не оседала в душе, а улетала, как пыль.

Только представь. Моргнул ты, а небо уже другое. Вдохнул, а вся реальность переписалась заново.

И нет больше цифр, приносящих боль. В душе нет осколков. Ничего не надо собирать, всё целое. Крылья, как огромные паруса, ловят ветер свободы. Внутри бушует невероятная любовь и радость. Тсс! Слышишь эту песню, которая льётся изнутри?

Стрелки часов останавливаются точно на самом прекрасном моменте заката. Секундная зависает где-то рядом с цифрами: два и ноль.

Голос, вкрадчиво шепчущий "двадцать, двадцать, двадцать", затихает.