Вся моя прошлая неделя проходила под эгидой гедонизма - работа из дома чертовски располагает к мирским удовольствиям за счёт своего тотального отсутствия. Большую часть времени я просто лежу, водя пальцем по тачпаду, чтобы оставаться на работе онлайн. Мне платят за то, что я ничего не делаю?.. Впрочем, справедливости ради случаются моменты дикого завала, когда я ничего не успеваю не потому, что пинал фаллические предметы, а потому, что документы присылают скопом и всем всё срочно. Как хрупок баланс в этом мире... Но всё равно мне больше нравится с лёгким недоумением от отсутствия работы рубиться в Darkest Dungeon, где остались дополнения да цирк, в котором шут всего один, зато какой.
Впрочем, в пятницу я разгрёб последние остатки удалённой работы и принимал в гостях controverse прямо в рабочее время. Мы пили чай и чинно дожидались шести часов, в которые я с чистой совестью захлопываю свой ноутбук. Для начала отправились на прогулку по району, предварительно прихватив билеты в кино. Так вот, берёзы на фоне мягких цветов неба выглядят завораживающе, а в сумерках набирают глубину изумрудные сосны. С моего любимого места был виден странный фиолетовый дым, наползающий на вскрывшуюся реку. Не знаю, был ли это файер, странный костёр или заблокированная локация, или наоборот манящее место цвета стука, но оно осталось лишь фотографией. Слегка подморозив носы промозглым лишь по ощущениям вечером, мы отправились ужинать (я - обедать?) в бургерную, после чего в кино не хотелось брать ничего, кроме кофе. В девять ровно мы были единственными в пустом зале и смотрели рекламу кинотеатра, в котором сидим, ожидая рекламу фильмов. На самом деле меня можно взять в кино на что угодно - у меня максимально низкие ожидания от фильма, и я все воспринимаю как комедию, потягивая кофе и улыбаясь тому, что нахожу смешным. Если человека рядом не бесит - комментирую что-то на ухо, но так, чтобы не отвлекать окружающих. В общем, для меня это форма досуга, а не конкретно просмотр фильма. Все равно то, что мне реально понравится, почти не показывают. Нас, кстати, занесло на Майора Грома. При моих нулевых ожиданиях фильм довольно неплох - есть красивые кадры, сюжетные клише и пародии хорошо считываются, актёры довольно неплохо смотрятся в своих ролях. Сам фильм начинается с кадра с бегущей собакой... И мы заливаемся беззвучным истерическим смехом от того, насколько странно это снято, и продолжаем веселиться весь фильм. Я не знаю, что в постановке кадра пошло не так, но бегущая собака выглядела как сплющенная панорамным фото, и это уморительно... Дальше, впрочем, мы словили дикие ассоциации с Лапенко, потому что Игорь-Игорь, а на «отце» нас снова накрыло. Кажется, сам фильм нам показался намного смешнее, чем должен, но я ни о чём не жалею.
В ночи мы опять играли в Симулятор Культиста, и то, как мы отгораживаемся от Чаши довольно смешно при том, что мы явно подвержены её соблазнам. Её Имена - это как раз гедонисты, и мы каждую встречу превращаемся в них. Играли мы, впрочем, в Изгнание, и дела шли удивительно хорошо. Не окончив партию улеглись... Только чтобы обсуждать музыку и смотреть старые и/или очень странные клипы до пяти. Моё пробуждение, впрочем, состоялось уже спустя пару часов, когда кошка напрочь отлежала мне щиколотку, и уснуть - слишком сложный квест для раннего утра субботы. Наш план на день заключался в поездке за одеждой, потому как я терпеть не могу покупать её для офиса, но надо, и к тому же... Опять-таки пресловутый гедонизм, удовольствия от еды и вот это вот всё. Когда я сказал на улице, что зря надел парку, погода меня явно послушала, потому что на выходе из метро вместо тёплого солнца нас встречал снегодождь. А потом вообще снег хлопьями. Не холодно, нет - ровно так, чтобы я всё ещё не застёгивал куртку. Купили кофе и ту самую типа устрицу, которая "много мака", позавтракали дома у controverse в компании её кота, которому я прихожусь названным крёстным отцом. Оглядел растительность, молчаливо напутствовав её не подыхать, но в этот раз не взялся за ножницы, как в прошлый свой визит. Вздохнув, переместились в тц. Я даже откопал брюки с оттенком грани, что можно считать победой - мне есть, в чём ходить на работу, когда мне нужно в офис. Почему грань? Ха, да мы вообще все цвета в магазине описываем симулятором культиста и прекрасно друг друга понимаем, но окружающие, кажется, иногда вслушиваются в наши тайные искусства... А мы прислушиваемся к Алой Чаше и плетёмся за едой, наворачивая рамен вприкуску с гёдза, и расходимся поздним вечером, чтобы лениться уже отдельно.

В воскресенье головная боль сжимает мне голову тисками ещё до пробуждения. Она начала разжимать объятья спустя 5 часов и 5 таблеток. На четвёртом казалась невыносимой, а первые я дремал, ласково обнятый кошкой, ради меня оставившей ненаглядных птиц прыгать по веткам без присмотра. Сквозь попытки забыться видел короткие, едва начинающиеся сны. Там была передача типа умников и умниц, на съемках которой появился призрак бывшего участника, задавший вопрос о системе оценивания в идеалах. Сейчас, правда, с трудом воспроизведу все объяснения для не знакомых с определением людей (ну то есть для меня, так как в том мире это полагалась абсолютно реальной и всем ученым известной вещью), но оценивать по этой шкале может лишь один человек, и он автоматически признаётся эталоном, потому что никто не может влиять на выдаваемое им заключение, но так как сам он оценивает, что противоречит одному из критериев оценки идеала, формально от теряет право на оценку. О, там такие дебри объяснений... А суть вопроса в том, что при выдаче заключения было несколько людей, поставивших и получивших 40 - максимально известную оценку, но они - это один и тот же человек в роли оцениваемого и оценивающего. Ведущий программы поведал телезрителям другие подробности парадоксального идеала, а также торжествующе воскликнул, что хоть и есть эта рекордная отметка в 40, повторившаяся несколько раз, даже тот не смог получить 41! Зал хлопает, хлопает призрак, запускается рекламная пауза, а съемочный павильон медленно тонет в тумане. В другом фрагменте сна мне снились сны. То есть попытки их вспомнить, погружающие меня глубоко в черноту, и боль становилась нестерпимой сквозь этот сон, но и его граница размылась так, что я не смог бы открыть глаза. Иногда сознание выбрасывало мутные образы увиденного ранее сегодня, месяцы, годы назад - я их все помню. Сама эта мысль ужасает монументальностью, ведь сны действительно хранятся где-то в недрах памяти и не стираются из неё, когда я открываю глаза. В конце концов сон вернул меня в деревянный домик, где стояла миска конфет и стакан воды. Я очень хорошо помню, каким сном это было раньше - о моих героях, об отравлении, о их разговорах. Домик был пуст, окно открыто, за ним - цветущие деревья и свинцовое небо. Тихий скрип колодца, из которого поднимают ведро.
В понедельник боль копошится в виске как могильные черви. Кофе лишь немного сглаживает ощущения, но не способен их смыть. За окном зависла серость, медленно опускающаяся с неба на тротуар. Документы, всюду важные документы, которые сшиваешь, подписываешь, проверяешь, перекладываешь... И их становится только больше. Все равно что бороться с Гидрой, неосмотрительно выпущенной из шкафчика на ключе. Отпускает боль лишь к сегодняшнему утру, и я действительно начинаю полноценно работать. Что-то заполняю, раскладываю, учитываю, вызываю людей, объясняю им, зачем нужны документы, которых всё больше-больше-больше. Удивительно, но мне удалось подписать ряд документов, в том числе довольно лохматых годов, и эта маленькая победа приблизила меня к устранению завала сильнее, чем месяц работы до. Если в офисе появится босс, перешедший в разряд легендарного, то я смогу одолеть стопку договоров. Перестал надеяться, что разгребу завал, и просто стараюсь это сделать. Получится - здорово, не получится - не здорово. Конечно, мне куда полезнее находиться все дни в офисе, а не лениться дома с ноутом, но режим посещения таков, что мне просто запрещено быть на работе не в свою неделю. Их право, да.

Сегодня мне снилось, что небо не имеет цвета, но его имеет запах неба, и именно он окрашивает всё в привычную гамму.
В первом сне я смотрел салюты, зеркально и с задержкой отражающиеся на другой стороне неба, а потом чисто случайно - полёт ракеты в космос. Космодром сам по себе развернулся из пустыря, как цветок, и оттуда состоялся запуск. Тогда же во сне включилось радио. Оно продолжало звучать дальше, хотя с того момента я уже несколько раз просыпался. Поливая цветы и разговаривая с очередным призраком людей из прошлого, я замечаю, как из горшка с кактусом бегут крошечные чёрные пауки, и они дорожкой уходят под плинтус по ножке стола. Та девушка говорит, что боится пауков, и я пожимаю плечами - уже не знаю, боюсь ли их я. В следующих кадрах мы идём по заснеженному мостику к остановке. За нашей спиной грандиозное здание, посвящённое мёду и его видам, и раскрашено оно до безумия ярко. Видел его ранее, как и половину следующего сна. Оборвавшись в никуда, сон начинается у большого концертного зала, на котором расставлены фигуры, при детальном рассмотрении наполовину состоящие из героев мрачных подземелий - именно тут раздаётся первый щелчок, и я вспоминаю, что уже это видел. Сам зал - обычный театральный, и мы занимаем места. В основном школьники и студенты, и мне явно снится, что время вновь пошло вспять, потому что сон прерывается на вставку, где мне опять нужно идти на уроки русского, и так не хочется искать эту чёртову зелёную ручку для выделения букв. Тогда же щёлкает, что я вижу в паре рядов от себя Прошлое, которое тоже смотрит в ответ. Свет гаснет, но спектакль или что-либо другое не следуют. На втором звонке появляются мои бывшие одноклассницы-однокурсницы, и сначала я не понимаю, что меня смущает, а потом зал начинает галдеть, что одна из них умерла. Некогда погибшая девушка заверяет, что она жива, и ведёт себя как полная сучка по отношению ко всем вокруг. Я целенаправленно ловлю чужой взгляд и жестами показываю, что хочу поговорить в другом месте. Мы бродим с Прошлым за стойками осветителей, за дополнительной гримерной в бельэтаже, и хотя мы о чем-то разговариваем, это не имеет смысла. Лишь иногда проскальзывают слова про ту девушку. Тем временем мы находимся в небольшой мастерской костюмов и мелких деталей декораций, место кажется мне знакомым, но щёлкает, когда я слышу легкий металлический звон при своём шаге - у меня из пальца ноги точит игла. Я вынимаю ее сразу, снимаю обувь и носки, пока кровь наливается огромной каплей. Говорю своему спутнику, чтобы он нашарил что-нибудь на столе, пока я не начал терять сознание. Я просыпаюсь чуть раньше, чем он ставит перекись на стол, пропитав ей белый платок. На тот момент в квартире 6 утра, я ощущаю в пальце невидимый след ненастоящей иглы, мне жарко и холодно одновременно. Будильник прозвенит через час, и к нему сил у меня уже не остаётся даже чтобы держать глаза открытыми. Я вспоминаю обрывки снов, и в голове упорно крутится одно желание из трёх, но я совершенно не помню, откуда всплыла эта мысль и была ли она на самом деле. После не хочется и пытаться вспомнить.
Небо утром голубое и безоблачное, и стоя на остановке я как раз думаю о том, что это цвет запаха, а не самого неба, как говорили сны.

Я намедни заказал себе странную шапку в виде мухомора, потому что алиэкспресс уломал меня её упоминаниями, а знакомые добили, подтвердив, что мне очень-очень-очень нужна эта неведомая хренотень. Могу себе позволить такие странности.
Помимо той мухоморной шапки заказал на пробу светодиодную ленту для растений, чтобы организовать ещё больше подсветки. Посмотрю, как она в деле, каков по факту срок службы и может в дальнейшем перейду на ленточное освещение с точечными круглыми лампами. А пока я размышляю, куда воткнуть клумбу зелени, если я решусь её разбить, потому что вакантные места торжественно кончились. Днём растения сникают, сжигаемые жарой, а вечером расправляются, и мне нужно как-то решать вопрос с этими температурными качелями. Авокадо расправляет листья, цветёт спатифиллум. Обрезанная по причине болезни драцена дала свежие побеги сквозь влажное бумажное полотенце, и я даже представлять не хочу, что за конфигурация получится у меня в итоге. Потом куплю ещё одну красивую, а эта будет монструозным памятником желанию чего-то выжить вопреки моей к нему любви.

Алая Чаша ответила мне теплом. Я чувствую её жажду: во рту появляется сухость, руки чешутся. Мне известно, что это — третья метка.