Охапка цветов, с размаху вонзённая в подобие вазы, сладкий аромат клубники и абрикосов. От одного вида черешни становится сладко, не то что от вкуса. Что-то яркое, непривычное и восхитительное появляется в моей мрачной и странной комнате. Назовём это хорошим летним вечером.

Есть дни, когда все идёт наперекосяк. Снятся мутные сны, не с первого раза понимаешь, звонит телефон в них или в реальности, а когда стаскиваешь себя с постели и даже прихватываешь еду, то начисто пропадает аппетит. Кофе из макавто впервые растекается по всему салону авто, и мозг даже не успевает зафиксировать, как это вышло. Я только посмеялся над тем, что пускай и устроил цунами, но умудрился не залить ни один телефон и комплект документов, и даже одежда пострадала лишь моя - левая штанина джинсов. Весь день мы шутили на тему, что давайте возьмём больше кофе, я ещё не весь салон им уделал, а только часть.
Когда доехали до леса, то лишь там из всей области шёл дождь. Грибов нет, ну или почти нет, а потому мы немного покормили собой комаров и ушли собирать цветы. С возрастом открылась реакция на укусы - место раздувается сильно и болезненно, и пускай за полчаса проходит почти без следа, в начале выглядит как будто я решил сделать реакцию манту по всему телу, которое дало ложно-положительный отклик.
Ромашки и прочие цветы - это здорово, но я очень хотел люпины уже пару лет как, любуясь ими в случайных местах. Конечно же их не было там, где есть возможность сорвать, и я устало закатывал глаза. Все ещё хотелось кофе и начинала болеть голова. Джинсы высохли и превратились в неприятную корочку. По салону бродил паук, которого было жалко выбрасывать в окошко так бесцеремонно, но увы - это я их не боюсь, а не остальные временные обитатели машины.
Люпины я встретил у площадки по отслеживанию состояния воздуха и естественно прихватил парочку. В моей родной области они не растут вот так в полях, даже на дачах редкость. Потрясающие цветы, когда их много. Я даже не задумывался, что на самом деле они имеют аромат. Честно говоря я не знаю, зачем мне дома букет - я не ценитель срезки. Это что-то из детства, когда дед радостно собирал цветы на даче перед отъездом домой, и я ему помогал, а бабка продолжала на нас бурчать, что лучше бы мы выращивали помидоры и собирали с таким энтузиазмом зелень. Но букеты всегда стояли в квартире, а я наблюдал, как изредка веточки дают робкие корни. Семья говорит, что моя увлечённость растениями и грибами явно досталась мне от деда, который всё моё детство таскал меня по природе и показывал, что есть что.
На продуктовом рынке, где мы торговались за ящик отменной черешни, мигрень решила окончательно заявить о себе и размазала меня по салону вслед за пролитым ещё утром кофе. Я впервые отказался дальше следовать через доки и остался в машине. Матушка добыла клубнику и абрикосы.Пробка на МКАДе рассасывалась быстрее, чем мигрень ослабляла объятья. В глаза било солнце, и я забывал дышать.
Впрочем, спустя какое-то время боль не ушла совсем, но ослабла достаточно, чтобы я сполз с постели, взял ягоды, о которых и думать тошно было, и засел тихо-мирно отдыхать у монитора.

А вообще сам факт наличия стаканчика с кофе в руках умиротворяет. По утру, если поднять меня раньше времени, в которое я планировал это сделать, я окажусь почти что без голоса. Потом постепенно настроятся громкость и тон, вернутся узнаваемые ноты, но кофе позволяет куда быстрее прокрутить все эти тонкие настройки. Не потому, что бодрит, а потому, что он мне просто нравится. С молоком и сладкий.
В праздничный день стояла невыносимая духота, я таскался за семьёй по рынку и думал о чём-то своём. Разжился случайно увиденным балахоном и очередной сезонной обувью, на этот раз нормальной. Понял, что окончательно вырос, когда увидел привычные раньше кеды потрясающего фиолетового цвета, но не купил их потому, что мне не понравились швы внутри - я знаю, что опять сотру ноги в мясо. Ну и зачем мне за это платить? Что-то красивого цвета я при желании могу просто поставить на полку. Хотя прибить к стене кеды - идея вполне в моём духе, не скрою.
К вечеру 12 числа очнулся рабочий чат - вышел новый коронавирусный указ, и... Мы без понятия, что будет - все ведь на отдыхе, совещания пройдут уже утром во вторник. Интересно, я-то в офис ехать должен или нет? Будет очень плохо, если заставят сидеть дома - меня ждут крайне срочные дела, требующие личного присутствия. Может я и обожаю пинать фаллические предметы вместо выполнения обязанностей, но о сроках отчётности хорошо помню.

Мне снова очень плохо спится. Опять зачастили сны о том, что я не могу уснуть, и время на часах совпадает с реальным с погрешностью всего до пары минут. Я не должен замечать, как сменяются фазы сна, не должен осознавать, как идёт время, и не должен сквозь мутные сны думать, что дёргающийся у меня в руках предмет - это пришедшая полежать на моей руке кошка, а значит я сплю на левом боку, раскинув руку по её любимой подушке. Окружающая обстановка может накладывать на сны отпечаток, и обычно я подмечаю это по утру, но сейчас - прямо в процессе сна. То есть вот сон мне снится, я его всё ещё смотрю, а сам думаю о том, что происходит в реальности, словно меня вот эти картинки перед глазами не касаются. Просто кто-то забыл выключить фильм.
В том сне, что запомнился достаточно чётко, я занимался подводными исследованиями, будучи совершенно не собой. Так вот, место где-то в тропиках, мимо плавают рыбы, по дну ползают голубые морские зайчики, всюду кораллы. Освещение меняется в сторону темноты - над водой солнце начинает клониться к горизонту. Я, который именно я, на удивление помню это место и знаю, что укутанная пакетами стоит банка белой краски, а чуть подальше лежит мешок цемента, который уже порос ракушками и едва различим. Ни меня, ни учёного, глазами которого я все вижу, не волнует, что мы ловим редкую рыбу в пакет, взяв с собой «пакет с пакетами» из дома. Маленькая редкая рыбка оказывается довольно юркой, но ее удаётся поймать и упаковать. Вместе с тем учёный обнаруживает крайне вкусную и ленивую рыбу, от любого прикосновения прикидывающуюся мертвой, и решает прихватить парочку к ужину. Они большие, сильные и склизкие, едва влезают в остатки самых вместительных пакетов, и к этому времени под водой почти темно. Свет все ещё пробивается, но слабо, и отталкиваясь от какого-то из кораллов он поднимается выше. Я чувствую, как ожили рыбы в пакете и сквозь сон думаю, что Дэви лежит на той моей руке и устраивается сейчас удобнее. На поверхности сон начинается на прибрежной площади, где стоит очередь из машин скорой помощи. Теперь я вижу мир глазами относительно маленькой девочки, которая бежит за этим ученым и теряет его в толпе. Она кричит на него, и тогда из одной машины показывается рука. Внутри он сидит обмотанный бинтами, а врачи рассказывают про отравление серной кислотой, проявившееся ожогами от контакта со слизью пойманных рыб. Пока они едут в больницу, я вижу глазами девочки странные вывески на зданиях и слушаю истории про маски и споры, про грибы, которые по поверьям позволяют достать людей буквально с того света, и про людей, что разучились дышать от восторга.
Из другого сна помню красивое голубое небо, облака на котором расплываются узорами фракталов. Я лежу в поле среди желтой травы, заложив руки за голову, и краем глаза вижу покосившийся деревянный забор. В голове крутятся мысли, и я почти представляю кассетную плёнку с ними, но сразу забываю, что на ней записано. Воспоминания нечеткие и ускользающие, но я хорошо помню ветеринарную клинику, в которую приношу уже не нужные мне лекарства для какой-то девушки, когда из кабинета выходит доктор в очках и говорит вслед плачущей хозяйке кролика, что разумнее приготовить из питомца вкусный поминальный ужин, чем его лечить. Я никак не реагирую на его цинизм, но запоминаю.
Воспоминания всё полнятся мутными образами. Я помню сны о снах, воспоминания из снов, сны из воспоминаний... При пробуждении сознание похоже на вязкие топи. Во мне ни сонливости, ни бодрости - ничего. Снам, чтобы присниться, достаточно пары минут, а вот я за них отдохнуть совершено не успеваю.

Оливковое дерево, считавшееся скорее мёртвым, чем живым, внезапно выпустило свежие ветви, и я отреагировал на это как на реальное воскрешение. По крайней мере я верно смог оценить состояние растения и то, что шансы оклематься у него сомнительные, но имеются. В остальном в саду стабильность - ничего нового я не притащил, ничего из старого ещё не откинулось, хотя собирается - мурайя сбрасывает листву и сникает, верхушка осыпалась. Авокадо стоит гордой палкой, похожей на флагшток для единственного листа, и я всё никак не соберусь извлечь его да осмотреть уже на предмет того, стоит его спасать или можно просто наблюдать за мучениями.
Даже если я собираю полевые цветы, я никогда не подношу их близко к своему саду у окна, а также придирчиво осматриваю на предмет всяких жучков и прочего. Мне бы не хотелось потом устраивать массовые обработки всего сущего, что есть в квартире, чтобы вытравить случайно принесённых насекомых. К тому же запах химии не нравится Дэви, и я её понимаю.

Клубника, кстати, действительно вкусная. Как и черешня, как и абрикосы. Я смотрю фоном старые итальянские комедии с Челентано, а вокруг монитора вьётся беспокойный мотылёк. У меня нет пламени свечи, чтобы он мог сгореть.
На этот раз я читал о другом виде кордицепса, что превращает пауков-сенокосцев в палочки с сахарной ватой. Мёртвое, пушистое и в какой-то степени очаровательное зрелище на грани жизни одного и смерти другого. Никогда не встречал те разновидности кордицепсов, о которых читаю. Самая интересная, пожалуй, убивает муравьёв - гриб заставляет их идти в удобное для себя место, а потом убивает, чтобы вырасти и привести себе подобных на других муравьях в максимально уютное место, откуда продолжится цикл.

Этой ночью мне снилось, что я гуляю по Саду огней; снилось, как, сорвав плод (здесь они всегда спелые), я в два укуса поглощаю его (никогда не забуду этот вкус). Облизывая пальцы, я замечаю, что на коре дерева вырезано послание. Проснувшись, я по памяти записываю его в дневник.