По утрам заставляю себя встать только силой мысли о том, что меня ждёт кофе, который ещё не весь выпит. Конечно, меня ещё ждёт несделанная работа, но мысль о кофе как-то приятнее. В отражении я неизменно вижу покрасневшие глаза с сеточкой сосудов, но каждый день забываю записаться к окулисту, чтобы выслушать новую идею о том, как привести себя в подобающий вид. Когда ещё не чувствовал себя выжатым лимоном, опущенным в чашку с давно остывшим чаем, я делал примочки на ночь из того, что растёт у окна. Не то чтобы это вообще помогало, но я хотя бы полил растения, пока собирал листву.
Зато на улице постепенно теплеет, и теперь я опаздываю на работу в кожаной куртке.

Уж не знаю, какие я там сигналы подаю космосу и кто их в итоге получает, но меня зазвали на встречу-тире-свидание. Весна весной, но я-то с собой знаком, и желать со мной прогуляться - весеннее обострение. Я даже пошутил для затравки анекдот категории Б, чтобы показать всю серьёзность происходящего, но это никак не отвадило человека от идеи попить кофе. Мысленно пожав плечами я согласился, потому что я - не моя проблема, а кофе это кофе.
Вообще мы довольно неплохо посидели, и я даже заранее понял, куда меня позовут, когда мы договорились о станции - доводилось бывать в той кофейне. Мы говорили про игры, про музыку, про вкусы, но больше всего про работу. Забавно, что хоть мы и говорим в равных пропорциях, я-то теперь знаю большую часть чужой биографии, но человек напротив узнал обо мне примерно ничего. Я даже не могу назвать себя по-настоящему скрытным, потому что могу отвечать на любые бестактные вопросы (и задавать их - тоже), но есть вещи, которые выудить из меня довольно трудно. А на что-то я улыбаюсь загадочно, подпирая голову рукой, и мурлыкаю, что это этот фрагмент истории ещё не разблокирован.
И хотя человек соблюдает со мной уважительную дистанцию и достаточно мало мне пишет, у меня всё равно возникло ощущение, что внимание меня душит. Наверно потому, что я на удивление быстро понял весь план, по которому меня планируют провести, и он мне совершенно не понравился.
Я решился пойти в кафе во второй раз просто потому, что уже согласился ранее, и меня буквально пыталось раздавить чувство несуществующего долга, которое я несу за данные мною обещания или то, что подразумевается как оные. На самом деле я чувствовал себя уставшим заранее и, назначая встречу, на которой даже не хочу появляться, размышлял о том, что буду там сидеть и думать периодически, зачем я там нахожусь в таком случае. Я отчётливо видел себя со стороны, что для меня крайне нехарактерно - в меру мягкая улыбка, изображённый на лице интерес и тёплый, но абсолютно пустой взгляд, то и дело ускользающий в никуда. Я пил кофе и грел об чашку вечно холодные руки, ожидая часа встречи не как казни, но как похода к зубному - нужного, неприятного и вроде как избегаемого, но всё-таки записался уже, лучше сходить, а не оттягивать. И мы даже неплохо посидели, как в прошлый раз. Мы много о чём говорили, и видя интерес в глазах я намеренно завёл тему про намёки и то, как виртуозно я их не понимаю, и что мне лучше нарисовать плакат или пару раз сказать всё вслух. Я осознаю, что это наглая манипуляция, подталкивающая к нужным словам, которые я ещё не слышал, но знал наперёд, и одновременно позволяющая снять с себя ответственность и вовремя прикидываться кирпичиком, когда мне удобно. Что бы я ни говорил об отсутствии эмпатии, а иногда я очень хорошо и даже тонко читаю людей, и этот взгляд вызывает во мне что-то похожее на отголоски жалости вперемешку с отчаянием. Я знаю, как это, когда мне кто-то интересен, когда я с нетерпением жду сообщений и отвлекаюсь от своих дел, чтобы написать, присылаю всякие мелочи и сам рассказываю о своей жизни, и из меня не приходится выуживать что-то более личное, чем то, как я пью кофе и не занимаюсь делами, которыми должен. Я помню, как это - быть если не влюблённым, то хотя бы увлечённым. Не оно. Я подолгу не отвечаю на сообщения, иногда собираясь ради этого как будто это дурацкий воинский учёт, и я обязан его делать, а не могу с чистой совестью игнорировать до момента, когда мне станет удобно. Может не стать. Разочарование при прощании, когда я всячески уворачивался от любой возможности свести разговор в романтическое русло, можно было пощупать рукой - такое оно густое. На полпути к дому я получил сообщение о том, что я человеку очень нравлюсь, зная почти все слова внутри ещё по превью.
Я всё смотрел на того человека при разговоре и думал, а что мне, собственно, не так? У нас есть общие вкусы и интересы, он спокойно реагирует на мою холодность и садистские замашки, весело называя меня злым, он даже не пытается прощупать мои границы, действуя через диалог. Но мне некомфортно под этим заинтересованным взглядом - уж лучше когда препарируют им как скальпелем, чем когда с восторгом ожидают, что ещё я скажу или сделаю, неосознанно подаваясь вперёд. Я в этом плане слишком тактичный, чтобы во мне можно было заподозрить то тотальное безразличие, которое кроется внутри. Вы, конечно, можете сейчас сказать, что если бы мне было совсем всё равно, то я бы вообще не думал об этом, но дело вот в чём - я всегда плыл по течению, а тут, заметив, куда оно меня несёт, понял, что мне туда не хочется, и начал грести. Это так непривычно, что сразу устали воображаемые руки. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, но тону ли я, или меня наоборот начнут топить? Мы всё так же перебрасываемся сообщениями, и я даже сказал, что может быть встретился бы ещё. Но есть человек, с которым я увиделся бы с гораздо большим удовольствием, и которому всегда отвечаю сразу, хотя даже не назвал своё имя, и не спросил таковое в ответ.
Вообще, размышляя о том, что именно я хотел бы видеть в человеке рядом с собой, я выделил несколько вещей: например, я должен иметь возможность спокойно показать своё творчество и, собственно, этот блог. Всё, что вы узнаете обо мне, останется вместе с вами, и я просто хочу быть собой, а не думать о том, что сказать можно, а что - нет. Я и так подумаю об этом, но по другим причинам. А ещё мне нравятся люди творческие не настолько, чтобы быть слишком странными, но достаточно, чтобы быть увлечёнными. Мне нравится поддерживать кого-то и быть музой, и нравится, когда поддерживают меня. Пожалуй, вот чего я бы хотел на самом деле. Мне всегда нравились влюблённые в меня люди, но я не влюблялся в ответ. Мы как-то говорили с человеком, который мне отказал, и я отвечал ему на вопрос, как могут раздражать даже положительные качества в том, кто тебе просто не нравится, и помню момент осознания, в ответ на который улыбнулся весь такой интересный, но абсолютно не пришедшийся по душе.

Между этим выходные прошли быстро и лениво одновременно. Много кофе выпито, ещё больше цветов посмотрено в аптекарском огороде, убиты очередные ботинки где-то на прогулке или чуть раньше, и проведена ночь с играми. Всё как я и хотел. Красивое завершение эпопеи - несколько часов в ванной за просмотром мультиков, и настолько ядрёное средство для волос с ментолом и камфорой, что руки мёрзнут.
В субботу поехали с матушкой в аптекарский огород смотреть первоцветы и то, что уже распустилось в оранжереях. Какое же всё красивое! Ещё и так хочется что-то домой... Пока у меня опять заболел сад, и мне срочно нужно выводить паразитов со всех растений на кухне, а в комнате - обрабатывать банан от грибка и, надеюсь, не придётся вырезать как в прошлый раз кусок ствола. Время циклично.
Я наконец-то дорвался до пиццы с грушами и горгондозолой, которую давно хотел, но как-то и не встречал. Это было так вкусно, ещё и с кедровыми орешками, что на пиццу в 22 сантиметра у меня ушло 15 минут. Иногда я выгляжу пугающе голодным.
Вечером субботы я встретил контроверсию, и мы поехали выбирать тон стен, попутно попив кофе. Прошлись пешком по тихому и крайне непопулярному местечку до другого торгового центра, позависали в магазине почти до самого закрытия, купили с собой еды и отправились ко мне. Дэви скакала вокруг, мы потихоньку смотрели игры, а потом с чистой совестью завалились спать и встали глубоко днём. Кофе, снова игры - на тот раз Дагон, из которого мы вынесли главное знание о том, что Лавкрафт просто не любил рыбу. Заполировали это просмотром эпизода Южного парка, после чего ещё прогулялись. Люблю такое.

Мы недавно впервые были всем отделом в офисе и в обед открыли бутылку брюта ("Как мы не любим!" - воскликнули все, прочитав наконец-то, что нам подарили ещё в Новый год), и так как её нужно было выпить всю разом, а нас всего шестеро, трое из которых за рулём и сделали по символическому глотку, моя небольшая порция была неплохим таким стаканом. Наверно, шампанское было действительно хорошим, потому что даже я почти не кривился, пока его цедил крошечными глотками, чтобы не участвовать в беседе, но играть при этом в "часть команды - часть корабля", хоть шампанское и является квинтэссенцией напитков, которые я не выношу. О, коллеги пересказали личную жизнь почти всех работников и свою тоже, отдел кадров - жуткое место. Есть истории смешные, есть - страшные и грустные, а женщины из бухгалтерии у нас стабильно хомутают себе всяких мальчиков (это было предупреждение?), но в целом было интересно. Как и то, что у нас хлеб кончился намного раньше икры. Иногда круто работать в элитном банке. Ну правда, где ещё попросят класть икры с горкой?
Впрочем, иногда работать там не круто. Если кратко и без мата, то мне срочно нужно полностью переделать весь воинский учёт в организации, потому что неизвестно, приедет раньше проверка из военкомата или же моя начальница с внезапным плановым аудитом, о котором забыла меня предупредить. А ведь я ещё когда вышел закон всех спрашивал, надо ли переделать картотеку, но мне отвечали, что жди разъяснения... Ну вот они и пришли. В общем, работы непочатый край, и мне нужно всех заманить в офис с билетами и приписными. А вы представляете как это сейчас выглядит на фоне спецоперации?.. У нас сотрудники и так в отдел идти бояться, а то вдруг мы их там коварно на увольнение заманиваем, а теперь ещё и будут думать, что мы дополнительно их в армию сдадим. Да я бы сам так подумал, если бы не работал со всем этим мраком.

Вставать по утрам нет сил и желания. Будильник переведён в режим «на пять минут раньше обычного» просто чтобы выходить в то же время, что и всегда. Как говорилось в Алисе в Зазеркалье, здесь нужно быстро бежать просто чтобы оставаться на одном месте. Я просыпаюсь до будильника и лежу, до последнего не проверяя время. Всё равно не могу уснуть.
Прокручиваю в голове остатки того, что снилось за эти недели, и там замочные скважины с глазами, щелчки щеколд, синее небо в лужах, в то время как над головой абсолютная чернота отсутствующего чего-то.
Мне снится огромный двор, полный монстров, среди которых весело играют самые обычные дети. Если вглядываться, то можно заметить существ из Лоботомии, в которую я наиграл больше сотни часов, хотя к огромному соску между дощечек типичной парковой лавочки она отношения явно не имеет. Впрочем, во сне все кажется нормальным, и даже когда феи раздирают человека, разделавшись с тем самым соском, дети просто радуются обилию крови, которую используют вместо мелков, чтобы нарисовать себе классики. Небо над головами чёрное, и только у кромки горизонта становится розово-фиолетовым. Солнца там не существует как концепции, и всюду вычурные фонари. Я стою на балконе и чувствую под ногами пыль, иногда пытаясь стереть ее об другую свою ногу. Вестимо не помогает.
Снятся гигантские суккуленты и пасущиеся в них неведомые лошади-коровы в пару этажей высотой, и все это на развалинах во вполне обычном дворе человейников. В одной из квартир преподаватель проверяет сданные ему работы и документы, а я думаю где достать нож, чтобы пойти нарезать ростков с растений. В другой части того же сна падают в чистом поле деревянные стены, сжираемые едва заметным огнём.
В других моих снах рельсы в метро похожи на американские горки, которые на самом деле русские. На путях лежат голограммы, и люди прыгают по шпалам, оставляя всё новые копии, которые переедет прибывший поезд, и тогда в вестибюле покажут табло с новым рекордом - чьих копий было больше, и кому отдадут приз. Поезд весь в крови - не все успевают покинуть пути до его прибытия. Он уезжает, оставляя за собой след крови и внутренностей, и люди вновь скачут по шпалам меж размазанных по ним трупов.

В какой-то другой истории я действительно хочу пить с кем-то кофе, в свободное время перевожу настолку и начинаю смотреть сериал. В этой истории я с трудом дышу от усталости и сажусь за творчество, надеясь, что короткое удовлетворение творческого зуда позволит забыться во сне чуть дольше, чем все дни до. Никакой кофе не может дать мне сил, потому что я сам превращаюсь в кофе. Хочу половину мая провести в отпуске, чтобы перезагрузиться, поработать над переводом и надеюсь куда-нибудь съездить, пусть даже в пределах необъятной.

«Не надо», — скажет леди Триффон. И бескожий пророк поймёт, что на самом деле не надо.