Выходные я провёл в Санкт-Петербурге, что встретил меня неизменно холодным ветром и на удивление хорошей погодой - как в смутных воспоминаниях об этом городе. До этого я был там всего раз, мне было 8 лет, и от тех двух недель в голове только случайные картинки, и то половина проявляется, когда я слышу или вижу что-то знакомое. Лучше всего помнятся фонтаны Петергофа, анатомический зал Кунсткамеры, фрагменты улиц, лев в зоопарке (я никогда не забуду, какую струю он выдал по тем, кто не успел отбежать от него) и неумеренное поглощение блинчиков с ветчиной и сыром. Из всего этого освежил только фонтаны.
Мы гостили у друга семьи, которого я увидел в первый раз в жизни - очень шебутной мужчина чуть старше моей матери, который знакомил нас со своей женщиной и парочкой амадинов, из которых имя дал лишь самцу (Листик). Жили мы всей приехавшей делегацией в одной комнате с этими самыми амадинами, варили по утрам кофе в привезённой с собой турке, а вечером вроде как сидели за общим столом, но выпивший хозяин неизменно засыпал спустя час и не вставал до самого нашего выхода из дома. Два дня пролетели быстро, оно и не мудрено, и за них я успел пронаблюдать как семейная идиллия с предложением руки и сердца превращается в собранные вещи и тревожное общение по телефону. Я понимаю эту женщину - мне бы тоже не понравилось, что моя пара бесконечно зазывает всё больше друзей и нарушает обещание прогуляться вдвоём, ещё и выпивает тайком, после чего вырубается. Может, это на него старый друг так повлиял, но по заверению всех знакомых так было, есть и будет. Мне не особо хочется вмешиваться даже мысленно, хотя с ней мы общий язык нашли, и наш приезд был воспринят скорее положительно.

Мы ехали на машине как в старые добрые времена, когда катались так к морю, и какое-то время матушка даже рискнула послушать мою музыку, потому что один и тот же диск, пускай даже с отличными песнями, вызывает тошноту у всех. Полно цветущей мать-и-мачехи, местами видно морозник, а солнце припекает сквозь стекло. Нам чуть-чуть не хватило бензина, чтобы вырваться с платной трассы, и мы застряли в трёхчасовой пробке на заправку - я успел погулять вокруг, пообедать на относительно свежем воздухе, наслушаться случайно выхваченных разговоров совершенно незнакомых людей и понаблюдать за скачущей в сточных водах лягушкой. После этого Питерский закат был особенно желанен, и город встретил нас пастельными красками и радужными отблесками в небе. ЗСД напоминает рёбра кита, и я ненадолго погрузился в мысли о Sunless Sea, жмурясь от закатного солнца.

На самом деле я никогда не питал особых чувств к Питеру, и если у многих моих творческих знакомых был в жизни период, когда они считали этот город источником вдохновения и желанным местом для переезда, то я всегда выбирал Москву. Может, потому, что она, как я сам, мучается бессонницей, а может оттого, что меня никогда за душу не брала красивая архитектура. Мне нравятся питерские каналы, вид на Финский залив, некоторые элементы декора и общая серость в пасмурный день, но я всё равно не нахожу это вдохновляющим. Просто город, как и многие другие. Однако приехать туда вот так ещё раз я бы не отказался и даже хотел, потому что мне есть, что увидеть, и по-своему приятно окунуться в атмосферу холода и медлительности.
Санкт-Петербург похож для меня на нырок в прошлое не только потому, что я сравниваю его с воспоминаниями из детства о поездке, но и потому, что город в целом будто не изменился. Все эти ларьки, бабушки с цветами, всякая всячина в переходах от модных вещей до того, что на каждом углу продавалось в моём детстве, реклама в метро, общее ощущение прошлого - оно буквально везде, где может быть. Питер погружает в раздумья, но даже так я прогулочным шагом обгоняю многих прохожих, выискивая взглядом кофе, которого тут меньше, и подставляю ветру лицо. Этот город не спешит ни в чём и смотрится для меня в замедленной съёмке.

В Петергофе всё так же красиво, а у воды ветер пробирает даже меня. Забавляет сочетание ларьков с мороженым и продажа шапок с шарфами. Недостаёт кофе для компании, но его заменяют бегущие рядом белки. Самсон всё ещё сияет, разрывая льву пасть, а я всё ещё нахожу странными львов другого фонтана - пускающие воду изо рта большие коты вызывают ассоциации с тем, как моя кошка избавляется от лишнего. Под ясным небом с редкими облаками воды выглядит синей, а не серой, как бывает обычно. Сюда стоило бы вернуться летом - как и в детстве, мне всё ещё очень нравятся фонтаны-шутихи, и я хочу бегать в них промокший до нитки, но довольный. Мы провели там почти весь день, а его остаток - за походом по продуктовым, что гораздо менее интересно, но от чего не отвертеться, когда привязан к большой компании. Конечно, я мог бы стартануть от них на вечер в город, но, как уже говорил, не настолько увлечён местными достопримечательностями.
Самое лучшее, что у меня было в этом городе - встреча с моим давним другом. Я ещё не узнавал людей так легко и спокойно, у нас не было неловкости или ужаса от осознания, что напротив - живой человек, от которого раньше были только буквы на экране. Мы, наверно, знакомы слишком давно для такого ощущения. И мы безусловно разные, но это так мило - помнить какие-то старые мелочи друг о друге, осторожно играть с тараканами в чужой голове, а ещё гулять кругами по ботаническому саду сначала вдвоём, а потом втроём, потому что мы отыскали бесплатный горшок с молевым деревом, которое я естественно сразу приватизировал. Я получил в подарок несколько минералов, долгую беседу и много объятий. И мы катались на такси, говорили о музыке и много чём ещё, и я приехал бы в этот город просто ещё за парой часов такой прогулки. Я знаю, что друг всё ещё любит меня, а я - его, и это очень тёплое ощущение, греющее годы спустя.
В ботаническом саду, конечно, интересно - в конце концов я обожаю растения, а потому это место не могло меня не привлечь. Молевое дерево, что я оттуда привёз, ужасно пахнет и выглядит очень чахлым, но это лучший мой сувенир. Позже, гуляя по центру уже без своего дорогого друга, я заглядывал в кондитерскую, где купил себе помадку, и она - второе отличное воспоминание. В следующий раз куплю больше. А вообще погода в тот день была особенно хорошей, и я настолько много ходил, что в итоге заныли ноги. К вечеру поднялся ветер, набежали тучи, и я бродил в Сестрорецке, где мы и жили, вдоль озера, слушая крики чаек. Друг семьи, зазвав своих друзей, жарил шашлык и тревожно говорил по телефону с любимой, что окончилось промокшими в озере ногами и потерей интереса компании, и мы переместились домой. А там уже ночь, в которую никто не может уснуть и то и дело открывает-закрывает форточку, а потом ленивое утро, очередной почти убежавший кофе и щебет амадинов, что передразнивают кричащих за окном чаек.

Обратная дорога пришлась на очень пасмурный и ветреный день, все хотели спать, включая мать-и-мачеху у обочин - она не раскрылась без солнца, и мир потерял в красках. Но в такую погоду мне особенно нравятся хвойные леса, мрачные с тёмно-изумрудными кронами, и именно такие я вижу в своих снах. Время пролетело незаметно за чтением названий рек, созерцанием лесов и уже не такой огромной очередью на заправке, где даже есть так-себе-кофе.
Я оставлял Дэви в одиночестве, потому как счёл меньшим злом родные стены и много корма, а не попытки разместить её в отеле с её-то нелюбовью к посторонним. Кошка не разворотила квартиру, не порвала сетки на окнах и была чертовски мне рада - не зная, орать ей или мурлыкать, опять облила меня слюной. И хотя я сразу её покормил, она долго вопила на кухне, а потом прибежала ко мне с куском шашлыка в зубах - я оставил миску на тумбе, куда она никогда не залезает, и голодная кошка решила угоститься сама, раз я почему-то не предлагаю. К счастью там не настолько всё вредно, чтобы отнимать у Дэви честно добытую радость, так что я просто помог ей разделать выбранный кусочек. После этого она мурлыкала ещё довольнее и пахла шашлыком.

Время я провёл хорошо. Два дня - это, конечно, мало, особенно когда находишься не в самом городе и при этом связан с чужим распорядком дня. Может, жить долго в Питере я бы и не хотел, но это не значит, что мне не нравится там гостить. Я бы взглянул вновь на белые ночи.
Ну а пока я отдохну дома, наслаждаясь бездельем в отпуске. Девятого поеду в Воронеж к контроверсии - второе майское путешествие, только теперь в город, в котором я не бывал никогда.

Я знаю этот сон. Дорога на вершине холма, горящий серебром воздух... Взъерошенные ветром поля. Мерцание реки. Звенящий холодок.