Сижу, читаю книгу и в тон прочитанному думаю о том, что если умру, то мало кто это заметит и забьёт тревогу в течение дня. Искать приедут, наверное, через неделю.

Если резко заболею и не смогу встать, тоже некого будет позвать на помощь.

А потом думаю: "Ай, не проблема, это уже прожитый страх одиночества".

Просто так людям на голову кирпичи не падают. Диалоги просто так не прерываются.

Я знаю, зачем я. Хоть и не знаю, как.

Зачем Бог меня хранит, не знаю. То есть знаю, но не понимаю. И что при этом делать, тоже не ясно. Но прожить жизнь мёртвым способом не хотелось бы.

Я моргнула этот год. Надеялась, что придёт какая-то ясность. Но чувствую себя как слепой, с оборванными усами кошак в потёмках.

Есть мечты, но нет уверенности, что это то самое. Нет смелости сказать: "Задуманному быть".

Больше всего я бы желала желать по-настоящему. Мечтать и страстно идти туда, где страшно, непонятно и нет никаких гарантий, но препятствия меркнут по сравнению с восторгом и живым ожиданием.

Хочется отложить парадигму о том, что я бессильный, никчёмный человек. Должно быть что-то настоящее взамен.

Почему песня радости всегда сплетается из хвалы и аккорда трагедии? Что за странная музыка? Какая форма на самом деле должна звучать, если смотреть через призму любви?