Я снова пропустил момент и сбил себе всё на свете: начиная от режима сна и заканчивая режимом существования. Довольно интересное чувство может испытывать организм, когда одновременно испытываешь головную боль и желание поесть.

Вся эта неделя, а в частности последние дни, напомнили мне, что я всё-таки не всесильный, и еду нужно хотя бы изредка закидывать в желудок, иначе её начнут заливать в тебя внутривенно. Большой каламбур во всем этом вызывает то, что организм уже сутки посылает нахуй любую попытку пропихнуть в него пищу. Нет, ничего подобного, я люблю вкусно поесть. Скажу даже больше: при наличии настроения я могу вспомнить забытые навыки предков и что-то сообразить на скорую руку. Но организму всё равно, осталось убраться после себя, иначе утром я рискую подскользнуться на собственной же блевотине.

У меня, конечно, мелькала мысль, что нужно попробовать немного пересмотреть свой устоявшийся быт, но вариантов, в силу безальтернативности, я не вижу. Не могу их подвести, нужно это всё закончить. Я хочу доказать хотя бы самому себе хоть раз в жизни, что я не ошибка.

Пусть это будет вступлением. Не очень красивым, мягко говоря, полным воды, но всё же вступлением, которое похоже на очередную щель в стене давно забытого дома, участок которого порос сорняком, ибо до него нет никому никакого дела. Но это жилой дом, а его владелец, который живёт в нём, не может избавиться от мысли, что все жители деревни, где он живёт, каждый раз проходя мимо, тычут пальцем и смеются с его несостоятельности и неспособности довести до приличного вида своё жильё. Всем плевать на отягощающие обстоятельства, всем просто важен факт неудачи. Возможно, однажды ему кто-то сможет пояснить, что "люди не против него, они просто за себя". Но пока всё именно так, как есть, ведь мы все говорим о том, что у нас болит.

Этот человек жил в условиях вечных уступок и компромиссов. Не факт, что у него сформировались правильные взгляды на жизнь и мечты, но они уже сформировались и давно сидят в нём. Возможно, раньше его дом и его участок выглядели куда лучше, я не знаю. Он всегда видел в нём недостатки, даже в лучшие времена, когда вместо сорняков были тюльпаны, а вместо пней от деревьев красовались яблоня и персик. Возможно, этого затворника даже любили когда-то. Кто его знает, может, он и сам никогда не был таким? У него была любовь, у неё была красивая, лебединая шея, ямочки на щеках и серый цвет глаз, которые он любил больше своей жизни. Почему я уверен в своих догадках? По его пустым глазам. Такие же глаза были у моего дедушки, когда не стало дедушки.

После прочтения всего этого можно подумать, что после того как он остался один, он не предпринимал попыток что-то исправить, но, сука, он пытался как умел. Каждый раз, когда он выходил на улицу, ему казалось, что прохожие видят не просто человека, а живую ошибку. Он чувствовал их взгляды, их осуждение, даже если на самом деле никто не обращал на него внимания. И это парадокс: он стремился к любви и принятию, но сам же строил вокруг себя стену из страха и стыда. Он боялся, что если кто-то заглянет внутрь, они увидят только хаос и неразбериху, потому просто сбегут. Ведь ни у кого нет желания разгребать чужое дерьмо.

Мне кажется, что в какой-то момент, спустя все свои попытки, он просто принял реальность, возникновением которой являлся сам виновником. Он принял каждый уголок, каждую трещину в стенах, ведь это по сути вся та боль, которой он не смог найти выход, которая разрушила его изнутри. А весь этот запущенный сад, где когда-то росли цветы, — это не просто запустение, а символ его опустившихся рук и его внутреннего состояния. Он как будто забыл, как ухаживать за собой и своей жизнью, как наполнять всё это смыслом.

Он очень часто вспоминает о той девушке, чья улыбка когда-то покорила его. Она была как луч света в этом мрачном "доме". Я понимаю, глядя на запущенное состояние этого дома, можно подумать, что он никогда даже и не пытался спасти положение, но если хотя бы попытаться присмотреться к деталям, то можно заметить, что краска на доме потрескалась не так давно. Но там и дураку понятно, что нельзя просто закрасить трещины, нужно заняться фундаментом. Но как это сделать, если руки опускаются? Если кажется, что даже самые простые шаги — это титанический труд? Я думаю, он больше не верит ни во что.

У него перед глазами всегда мелькал чужой успех. Все вокруг находят любовь, строят семьи, создают уют. И в эти моменты зависть накрывала его с головой, как тёмные облака. Он понимал, что это не зависть к их счастью, а к их способности быть уязвимыми, открытыми для мира. Они справились со своими "сорняками", он же заперся в своём доме, окружённый стенами из сомнений и страхов.

Но не хочу загадывать на будущее, не благодарное это дело. Просто лично мне хочется верить в то, что у него есть "надежда". Но для этого нужно хотя бы снова попытаться что-то сделать: убрать хотя бы один сорняк, открыть окно и впустить свежий воздух. Верю в то, что однажды он наберётся смелости, чтобы попробовать. Даже если это всего лишь первый шаг, похуй, дорога к переменам возникает под ногами идущего.

Он не хочет оставаться в этом запустении, я не хочу.

Я хочу научиться любить себя не только будучи в говне, а трезвым и добровольно.
И, может быть, однажды, когда я смогу выйти из этого дома, я увижу, что мир не так уж и плох. Люди не смеются надо мной — они просто живут своей жизнью, как и я. Возможно, однажды я смогу вдолбить в то место, где у людей мозги, что это и есть настоящая свобода — понимать, что неудачи не определяют меня, а лишь задают вектор моего развития и добавляют в мою жизнь возможность рисовать не только краской цвета говна.