Я услышала это дважды за последние несколько дней. В первый раз это сказал наш консьерж, когда я попросила помочь с коробкой с новым комодом, которую сама дотаранила до подъезда. Она правда очень тяжёлая, и очень неудобная была, хоть и не большая. И он сказал даже несколько удивлённо: в вас много силы.
А сегодня я услышала это на терапии от своей Надежды. Я сказала, что мне здесь некому плакать. И вообще много всплывает того, что мне хочется, чтобы рядом кто-то был.
-- Ты хочешь опереться на кого-то, но зачем тебе это? Ты столько времени столько на себе везла. Ты делала в своих отношениях работу даже не за двух, а будто бы за трёх-четырёх людей. Ты столько вывезла в своей жизни. В тебе очень много силы.
И это сейчас, да. Ты бы видел мою комнату. Вот уж где видно, где у меня вообще сейчас нет сил.
Я начала очень тонко ловить обесценивание в словах других людей. И я злюсь на это каждый раз. И ещё двойные послания и пассивную агрессию. И это мне иногда даже смешно, потому что на это можно реагировать так, что человек тушуется, мнётся и начинает ощущать себя неловко. А так ему и надо.
Рыдала, считай, три дня подряд. Три дня подряд была очень напряженна, три дня подряд внутри были пружины. После терапии я доехала домой, пожарила себе индейку, положила черри. Поела. И почувствовала себя адски уставшей. И легла спать. И проснулась со спокойными "опавшими" мыслями. Будто бы тряпичная кукла. Без пружин.
На улице гроза, и ветер распахнул моё окно, и оно посбивало что-то с тумбочки. В Москве стояла жара эти дни, и даже дожди, которые были, были тоже душные, не приносившие облегчения. А сейчас появился воздух. Я почувствовала созвучность с собой. Во мне тоже будто бы появилось немного воздуха, я стала чуть полегче.
Ещё днём, по дороге с терапии, мне хотелось вызывать у людей ощущение, что я опасна. И хотелось, чтобы кто-то подошёл, чтобы сорваться на нём. Выместить агрессию. А сейчас... Сейчас мне вообще не хочется ни с кем контактировать. Если бы я могла, я бы ещё сутки провела в полнейшем и блаженном одиночестве.