-- Мне кажется, мам, что я сплю и работаю, работаю и сплю. В перерывах обнимаюсь с кам-то человеком, вроде как с одним и тем же.
Я сегодня очень устала. На работе приходится быть жесткой и много отстаивать свои интересы. Давить. Я не привыкла. Я не привыкла осаждать людей, которые повышают на меня голос и разговаривают в приказном тоне, потому что раньше такого никогда не случалось на работе. Мне пришлось взять себя в руки и сообщить: со мной так никто разговаривать не будет, иначе я уйду. Меня услышали, и с тех пор исключительно ласковое обращение. Не только ко мне, кстати. Я не привыкла к тому, что люди не понимают базовых вещей. Например, что "мотивировать сотрудника" - не значит "зажечь его идеей заведения". Нет. Не работают люди за идею на плохой работе, где им не дают нормально делать работу. И не говорят правду. И не советуются, принимая решения, которые касаются этих самых сотрудников. Не уважают. Мне пришлось сообщить в лицо о некоторых проблемах, о том, что я их вижу, о том, как их надо решать. Мне пришлось говорить в резком тоне, и быть уверенной, что с этого момента за моей работой будут следить особенно внимательно, потому что держать на работе строптивую девку без особой надобности никто не станет. Только если она крута. Я крута. Но мне очень сложно даётся весь этот уверенный и сильный-независимый вид.
Зато я могу прийти домой и уменьшиться. До девочки. До кого-то, кому нужны забота, чай и на ручки. Хотя бы слегка. Кого нужно, конечно, оставить в покое, но рядом быть тоже нужно и вот это вот всё. Я отнимаю часы от сна, чтобы побыть нормальным человеком. Я врезаюсь в колонны в метро, чтобы дочитать наконец главу. Я стараюсь сохранять оптимизм. Делать это всё сложнее.
Я диктую маме сообщение. Мама пишет, что я сонный малыш. Да, мам, я - он.