Небольшой (южный?) город. Привычные белые девятиэтажки, между которыми виднеются привычные южные горы. Кругом зелёная трава, тепло.

Всё начинается со столовой. Много знакомого народа из церкви. Кушаем. Какой-то особенный день, особенное событие. Старший пастор даже решает сыграть на скрипке (он же знает много муз.инструментов, только играет редко, почти никогда), но в его руках вместо скрипки лобзик. Звук всё равно получается узнаваемым, музыкальным.

Иду по улице этого города.
Место рядом со школой. Весна, начало лета. Намёк на детский лагерь. Вижу лидера детского служения и детей. Замечаю рядом Аню В. Бог подтверждает её призвание
Понимаю, что мне нужно вернуться в столовую зачем-то. Для ускорения решаю бежать. В этот раз передвигаюсь без полётов, видимо, потому что ко мне присоединяется девочка из подростков. (Юля?) Бежим, держась за руку, чтобы не потеряться во сне.

Выходим на характерный широкий перекрёсток без светофора, с зеброй. Он отделяет частный сектор города.
Бегу без карты в телефоне. Несмотря на то, что знаю этот перекрёсток по предыдущим снам, сворачиваю (направо) не к тому переходу, и мы оказываемся на улице с частными домиками южного типа. Начало этого района находится ниже по высоте, чем город. Между домами много зелени, которая всё затеняет. Так выглядит вход. Дальше обычно всё залито светом, тебя встречают домики с белыми стенами, калиточки, верёвки, натянутые для винограда, и море зелени.

Этот частный сектор всегда устроен так, что там некуда сворачивать, бежать можно только вперёд, при чём делая огромный крюк. (Насколько я понимаю, это район духовного снаряжения.)

Улочки узкие и иногда на них встречаются дома, которые можно пробежать насквозь. Местные жители внутри таких домиков ведут торговлю. Пока ты бежишь через них, ты глазеешь. Пробегаю дом, где выращивают виноград. Мне нравятся огромные гроздья, поэтому я машу хозяевам рукой в знак приветствия и говорю комплимент по поводу урожая. Мы уже как будто знакомы с ними с прошлого раза. В этот раз виноград почему-то белый, словно покрашенный известкой. (Может быть, это специальная отметка, чтобы я не останавливалась на нём.)

Мы с девочкой бежим дальше. Да, она всё ещё со мной. К нам присоединяется незнакомая женщина. Возможно, это мудрость.
Последние дома в конце улицы традиционно занимают ювелирщики. Мы пробегаем ряд домов, где торгуют украшениями. В этот раз я обратила особое внимание на серёжки. Одна с прямоугольным розовым прозрачным камнем, слегка переливается сиреневым (синим) внутри. Вторая серёжка с синим камнем, слегка отливающим зеленым (точно цвет второй серёжки уже не помню).

Частный сектор заканчивается. Мы выбегаем на большой открытый двор между привычными девятиэтажками. Напоминает спальный район. Вижу прогуливающихся людей и клумбы. Прыгаю от радости, потому что вижу крупные маки. Очень люблю маки. Редко выдаётся возможность на них вживую посмотреть.
Восторженно делюсь своей радостью с местным прохожим. Он спрашивает, сколько я вижу видов маков. Я начинаю считать маки разных оттенков: оранжевые, алые, классические красные и розовые. Штук пять видов всего.
Ещё на клумбах замечаю пятнистые, тигровые цветы с крупными лепестками, совсем не похожие на маки, называю их по имени, "сансевиерия", и объясняю прохожему, что это другой вид цветов.
Кажется, этот момент означает, что в определённых обстоятельствах я смогу отличать одни вещи от других.

Пару дней назад мама вскипела от того, что я смахнула её семена в раковину. Случайно.

Отламывала козинак, который лежал на полке. Обломки семечек брызнули во все стороны, смешались с пылью и с семечками перца (как оказалось).

Ну, я и убрала весь мусор, смахнув всё в раковину. Слава Богу, что не смыла. В этом точно был Бог.

Потом были выяснения: "Что, нельзя было взять козинак и отломить его на столе? Зачем семечки выкинула? Я их на полку сушиться положила!"

Спокойно объяснила, что ситуация произошла спонтанно, а семечки сложно было отличить от мусора, так как они ничем на полке не выделялись. Ни коробочки специальной не было, ни баночки для них. Поди догадайся, что они нужные.

Старалась сохранять уверенный тон, выдавая короткие, чёткие фразы. Без лишних слов и эмоций. Хотя в момент бурного выяснения отношений чувствовала себя как каратист в стойке: "Так. Кто тут христианин? Я христианин. Я что зря христианскому терпению училась? Я что не свет в своём доме? Меня не разведёшь на ссору. Не будет этого, неа. Иисус! Помогай сдержаться."

В итоге, выслушала шквал маминых эмоций. Чуть не вскипела сама. На мамино предложение извиниться мягко ответила, что попрошу прощения, когда она успокоится. И ушла в комнату, как только мама высказала всё, что внутри бурлило.

Через пару часов пришла к маме с нейтральным разговором. Что-то спросила. Увидела спокойную реакцию. Извинилась за то, что смахнула семена. Сообщила, что сделала это не специально, и что в мире случаются такие стрёмные ситуации, когда не собираешься делать ничего плохого, но всё равно вредишь. Постаралась интонациями передать тот ужас и удивление, которые испытываешь, когда всё идёт шиворот навыворот.

Увидела, что эмоции приняты. На меня перестали обижаться. Воцарился мир.

Выдохнула и порадовалась. Удивилась ещё больше, когда на следующий день увидела, что на кухонной полке теперь стоит маленькая стеклянная солонка и семена теперь в ней покоятся. Надо же! Мои здравые рассуждения были услышаны даже посреди эмоций. Никогда такого не было. Наверное, всё потому, что слова были правильно поданы: чётко и спокойно.

Это прям победа. Всё-таки отношения важнее всего.

Бог как будто заново открывает для меня обычные запахи. Запах типографской краски и бумаги, запах кофе, запах машин и запах пыли. Всё, что выпадало из моего внимания из-за того, что стало обыденным, возвращает свою остроту.
Воспринимается как новое рождение.
Обновляются чувства.

Как давно я не была утром на улице! Утро было, улица была, остановка, маршрутка — всё было. А вот меня на улице не было.

Моя внутренность тает. Прямо как февральский снег в Сером городе. Тотально. Нажористо. До глубокого сокрушения.

С каждым человеком получается разделить что-то особенное. Частички чужой души падают внутрь и остаются там навсегда, как звёзды.

Нашей песней почему-то стала Björk — Triumph of a heart. Что ж так странно-то, а? xD

Почти целый день делили музыку надвое. Меня ушатало музыкой. Потому что бездонно, потому что worship. Понимаю, что хотела бы делить с тобой поклонение всегда. Пение в вечности, прикинь? От одной мысли голова улетает.

Раньше ни один человек не шёл со мной одной и той же дорогой — через Иисуса, к нему, для него. Он — дорога, он — бесконечная любовь.

Быть во взаимосвязи с людьми — это такой отрыв! Делать что-то вместе, проживать что-то вместе. Мне так сносит крышу от совместности, что я боюсь потерять свой самый главный фокус. Спасибо, Господь, что не дал путь в мои руки.

Пожалуйста, пусть звук, льющийся изнутри, будет чистым.

Возвращаюсь домой после похода на Таганай. Проезжаем на автобусе мимо колонн в черной форме, мимо уазиков и машин-"забирашек" с решётками на окнах. А небо над городом голубое, и воздух сияет жемчужным светом.

Тороплюсь с рюкзаком в церковь. Состояние мягко-вялое после насыщенной субботы. Всё склоняет меня к шаломному отдыху.

После славного собрания иду на остановку, еле-еле двигая ногами. Плавно темнеет. Никуда не тороплюсь. Внутри радость. Непредвиденным образом всё складывается так, что меня забирают с остановки и довозят до дома на машине.

На остановку я прихожу примерно в шесть вечера. Домой попадаю примерно в одиннадцать.

Как?! Как это получилось, что я моргнула и прошло пять часов? До сих пор не понимаю, как можно болтать пять часов подряд в состоянии "вернулась из похода" и не заметить время?!

Закрываю глаза. Мои уши не замечают, как ты приходишь. Я расстворяюсь в песнях и картинах. Но вдруг отчетливо слышу твой голос. Это не ошибка. Он звучит громче многих других голосов. Такое ощущение, что он звучит прямо в сердце. Не открываю глаза.

Присутствие и голос настолько реальны и близки, что даже не хочется проверять.

Заканчивается песня, я встаю с колена среди людей. Все начинают плавно двигаться к столу, на котором стоит печенье и кружки. Обнимаю художницу, слушаю, как у неё дела. Неожиданно краем глаза замечаю, что ты здесь.

Разнокалиберное зрение, говоришь?

Я слышу тебя ушами своего сердца.

•••

Тост с сыром, который мы поделили пополам во время беседы на кухне, был вкуснейший. Мне так нравится преломлять с тобой хлеб. Это наивысшее сокровище. Никогда не думала, что для меня это может быть так важно.

Два дня ходила и думала: "Хочу мороженку. Люблю есть мороженое зимой". Но прагматичный, взрослый мозг выдавал свои аргументы: "Надо экономить. Да. Зачем тратить деньги на всякую ерунду? Меня так не учили. Что вообще полезного в этих мороженках? Нет, ничего полезного. Ты вообще помнишь, как от мороженок в Беларуси поправлялась? Нет, не сахара ты хочешь с молоком и жиром, а радости. Вот иди и ищи радость в другом месте, правильном. И вообще, тебе надо терпение вырабатывать."

Всё обосновал. Какой молодец. И на житейскую мудрость сослался, и на прошлое, и на рационализм, и духовное основание под сомнение поставил.

Не смогла с собой спорить. Махнула рукой и в сердце решила: "Если это хорошее желание, то пусть Бог сам его исполнит. Без моих человеческих сил." Сразу спокойно стало. И до мороженого, как до фени.

Расслабилась и забыла ситуацию уже. А сегодня мама неожиданно принесла домой стаканчики с карамельным пломбиром. Как я смеялась! Скажите мне после этого, что Бог не разговаривает.

Так каждый день за радость и воюю. То суета победить пытается, то логика, то самоправедность. А радость, она простая. Незамысловатая. Безусловная. Она всегда побеждает.

Плющит меня каждый день со всего. Радость такая пряная и пьянящая. Сама льётся, сама всех заражает.

•••

Есть у меня ещё одна мечта, со сном связанная.

Разговаривали о прекрасной жемчужине, которая есть сокровище, Царство Небесное, ворота, дверь, Слово. Об отпуске разговаривали и о больших вещах. И тут вдруг:
"Кроссовочки! Кроссовочки со шнуровкой!"
Бог беспокоится о том, что у человека шнурок на кроссовках порвался в течение дня. Сказала ему об этом.
Ути-пути, как же это запредельно мило. Для Бога вообще нет неважных деталей в жизни людей.

— Если ты всегда Дома, то зачем тебе дом?
— Чтобы быть ещё ближе. Чтобы делиться.