С детского сада я наблюдала за людьми и пыталась понять, почему они так отличаются, почему ведут себя именно так. Некоторые — уж очень беззаботно. Хорошо, что рядом не было взрослого, который сказал бы: "Даша, тебе всего пять лет! Тебе нельзя так рассуждать!"
С самого детства во мне стала проявляться любовь к размышлениям. У меня было колоссальное количество вопросов в голове, но, к сожалению, не было тех, кому это было бы интересно. Были только взрослые, которые советовали: "Спустись с небес на землю". Знали бы они, что небеса станут для меня любимым местом на земле. Но сначала я должна была полюбить книги.
Читала всё подряд: энциклопедии, сказки, художку. Не удивительно, что, начитавшись, я словила горе от ума и депрессию. Некому было объяснить, что думать, задавать вопросы и быть любознательной — это нормально. У меня создавалось впечатление, что никто из окружающих совершенно не задумывается о том, что он делает и какой в этом смысл. Меня смущала лёгкость, с которой люди погружались в повседневные дела. У меня по спине бегали мурашки от того, как люди принимали решения.
Никого не интересовали философские, духовные и морально-нравственные вопросы.
Мамина знакомая рассказывала (ей это ярко врезалось в память), как однажды на прогулке я побежала вперёд, крича с ликованием: "Я сама себя воспитываю!"
Конечно, мне уже не вспомнить, с какими переживаниями это было связано. Очевидно лишь то, что маленький ребёнок в какой-то мере перестал надеяться на взрослых.
Наверное, это была самая большая боль моего детства — быть неуслышанной. Не знаю, можно ли чему-то ещё в моей жизни дать такую же оценку. Навешивание прозвищ в школе, унижение, порча тетрадей и учебников, случай в десятом классе, когда парни собрали мусор по батареям и скложили мне в рюкзак — обо всём этом не страшно вспоминать, потому что это был вызов. Это был большой открытый вопрос: "А могу ли я любить этих людей, не имея собственного багажа безусловной любви и поддержки?"
И вот, пойти на выпускной вместе с бухающим классом для меня было гораздо проще, чем рассказать маме в подробностях, как прошёл мой день.
У меня до сих пор сводит челюсть, когда я хочу что-то сказать людям. Я до сих пор — обладательница крайне тихого голоса. Иногда маршрутчики не слышат моих просьб остановиться даже с третьей попытки, поэтому я часто сажусь как можно ближе к водителю.
Конечно, с каждым днём я учусь самовыражаться всё больше. Я нашла свои артистичные способы: тихонечко писать, танцевать, рисовать, жестикулировать. И меня по-настоящему прёт, когда собеседник спокойно меня слушает, даже если я неожиданно перебиваю его эмоциональными возгласами и репликами. Мне, правда, кажется, что собеседник в такие моменты меня "с интересом терпит".
Надеюсь, моя уверенность когда-нибудь вырастет до такой степени, что я не буду искать признания у людей. У моих слов и так есть безусловная цена. Я любима просто так. И мне не надо ничего доказывать.
