Эрл грей, кошка, разномастные чашки. Пироги - с капустой или ягодами. Кофе со специями в турке, чеки на тумбочке в прихожей. Мама. Бабушка. Суп.
Это - моё маленькое упражнение. Как бы я описала ощущение дома, не называя его? Я раньше хорошо умела.
Отсутствие запаха, любимые книги на полках, старые разношенные джинсы. Нижний свет, обязательно тёплый, лифчик на люстре, мятые шторы, проветривание круглый год. Успеваете за моим взглядом? Плакаты на стенах, самый любимый на свете матрас, пледы, снова книги - везде. Нитки, глина, краски, кисти, ручки, тетрадки, ткань - всё-всё! Настолки, свечи, красивые бокалы подо всё, глиняная посуда, деревянные ложки - ими едятся суп и пельмени.
Тепло, уют, смех, расслабление. Желание делать лучше. Умиротворение. Объятья. Руки. Косы. Яблоки.

Вот вы давно срывали горло, потому что орали дома песни во весь голос, потому что "оченьнадощас"? Я вот только что.
Я пела "Я так соскучился" Порнофильмов. Потому что слишком по многим я так соскучилась, и так же болит. И я кричала об этом. Громко, несколько раз. Всё же пение - мощнейший инструмент.

Я вдруг вспомнила, как мы сидели компанией в "Завтра" на Сретенском. Как было дымно (ещё было можно), как кто-то запивал таблетки домашним нефильтрованным, как заказывали три позиции по цене двух (джин-тоник, ром-кола и ещё что-то входило в эту акцию), я там и полюбила джин-тоник, собссно. Ещё помню там чебуреки и жареные пельмени со сметаной. Из еды больше никто ничего там не брал. Там крутили футбол, но мы никогда его не смотрели. Мы сидели компанией. Нам было интересно друг с другом, нас было неприлично много. И в любой ситуации можно было прийти в "Завтра" и найти там своих, совершенно случайно. Не барменов, я тогда с ними ещё не знакомилась. Просто своих. Летнешкольников.
Этого бара уже давненько нет. Впервые я была там почти десять лет назад - в тринадцать. Меня затащила туда папина подруга, мы были на "Среде Русского репортёра". Всё началось там.
Я скучаю по тому ощущению Москвы. Своему. Я узнавала её, и на каждом моём шагу были добрые друзья, группа поддержки. Я натыкалась на них везде. Мы с ними могли быть ещё не знакомы, но они уже были. Город был чем-то волшебным и ярким, карнавальной отдушиной после тихого, маленького, традиционного Владимира. В Москве ничего не было страшно. В ней всегда почему-то была осень и дождь. В ней будто бы было меньше бульваров, и больше улиц. И кухонь было больше.
Удивительно, что сейчас я реже встречаю знакомых случайно, хотя за почти пять лет в этом городе обросла новыми людьми. И чем дольше я здесь, тем толще стена между мной и другими людьми, тем меньше ощущения "незнакомых друзей". Я реже бываю в гостях, и всё чаще принимаю их на своей кухне. У меня есть несколько гостевых комплектов белья, есть гостевые полотенца, запасные чашки, тарелки, зубные щётки и прочее-прочее.
Конечно, Москва перестала быть такой яркой. Потому что теперь я живу здесь, и она - не праздничные каникулы в обнимку с любимой подругой или первым парнем. Теперь Москва - это работа, это устало брести до метро, это реветь на лавочке, это страх остаться без денег и без жилья. Москва - это много чего. И она бывает серой и скучной, конечно же. И праздничная теперь она только когда я выхожу на свидание - с кем-то или сама с собой.
Но, что удивительно, здесь до сих пор как-то всегда осень и дождь. Даже если сугробы или +30.

Итак, я неправильно ухаживаю за своими цветами. Ладно, мало того, что я в целом почти ничего с ними не делала, так и даже то, что делала, было неправильно. О сколько нам открытий чудных...
Нужны другие горши. Нужен новый дренаж. Нужно много чего нового с ними делать. Ладно. Хорошо.
Разобрала пару штук, которые долго стояли и просто занимали место. Решилась избавиться от нескольких вещей, которые не использовались годами, но хранились и перевозились, потому что "память". Стоило себе задать вопрос "о чём конкретно"?, и моментально стало ясно, что, в общем, ни о чём таком уж. Легче стало, правда.
Нашла серёжки, выяснила, что одно ухо заросло, а второе - нет. Надела. Сижу, думаю, надо - не надо? Может, избавиться уже от остатков серёжек и закрыть эту тему? Ухо побаливает. Серьги теряются, путаются в шкатулке, и вот это всё... Наверное, правда просто раздам или куда-то ещё дену. Серьги - не моё. Кажется, как и кольца с браслетами и подвесками. Интересно, что в этом я такая же, как мама и бабушка. У нас вроде что-то лежит на "парадные" случаи, но мы забываем. Можем носить кольца или браслеты, если они не нуждаются в снятии. Либо всегда, либо никогда, третьего не дано. Да и ладно, наверное.
Есть вещи, с которыми я упорно "сражаюсь". Думаю о том, что было бы неплохо перекрасить волосы, на постоянной основе ходить с покрытием на ногтях рук и ног, даже духи, серёжки-браслеты и прочее такое. Но на самом деле мне это всё не надо. Я прекрасно ощущаю себя со своим цветом, мне нравятся наощупь мои ногти. Я в любой момент могу остаться абсолютно обнажённой. На мне будут только мои татуировки, которые всё равно что родимые пятна, часть меня. По этой же причине я стала куда реже краситься.
У одного из моих рюкзаков снова оторвалась лямка. Это происходит постоянно, но рюкзак мне нравится, и я подшиваю его без конца. В этот раз я решила, что с меня хватит, и присабачила обе лямки на булавки после подшивания. Надеюсь, что хоть в этот раз всё будет держаться. Рюкзак мне нравится. Он не очень большой, но отлично подходит для передвижения по городу. И он красный. Я положила туда свою холщовую сумку, многоразовые бахилы, тканевый платок, пару сетчатых мешочков. Как в старые-добрые. Мы с моим человеком сегодня разговорились за экологию, переработку и прочее, и я поняла, что у меня снова есть немного сил переживать по этому поводу.
Потому что вообще я уже года полтора ничего в этом отношении толком не делала. Не до того было, ох не до того. Но я заново сложила свой рюкзак. Удалила с телефона приложения с доставкой. Я уже привыкла к многоразовой бутылке, и я не переставала таскать свою термо-кружку. И, да, я сейчас лучше планирую еду, так что у нас почти перестали портиться продукты. Я знаю, что конкретно я для этого сделала, и мне это нравится. Следующий шаг - разделить дома отходы. Я надеюсь, на этой неделе получится.
Меня начинают волновать вещи, которые волновали ранее. Которые не относятся к вопросам выживания. Это хорошо. Сегодня я откликнулась на несколько вакансий на хх. Я написала паре знакомых, которые работают в интересных мне сферах. Мне позвонили по поводу будущего проекта. Всё выглядит так, будто бы я медленно-медленно выхожу из своей комы, возвращаюсь к нормальной жизни. К своей. С мыслями об экологии, раздельным сбором, сырниками в сториз, отсутствием секретов от родни.
К слову, меня показали маме. Мама, конечно, была не в восторге, но в лицо не плюнула - и на том спасибо. Первые полчаса её нахождения дома, она на меня старалась не смотреть. Потом потихоньку оттаяла, и на прощанье даже улыбнулась. Да и ладно. Главное - лёд сломан. Больше не надо прятаться, можно ездить к семье вместе, можно просить помощи, можно постить грёбаные фотки без боязни, что его сестра узнает квартиру и всё поймёт. Мне стало гораздо спокойней, когда это наконец произошло.
Интересно, что будет дальше? Что ещё я про себя вспомню? Я не могу даже предположить, я не помню, что занимало и радовало меня раньше. Но мне нравится, что это работает, даже когда мне не слишком хорошо эмоционально.

Вчера я распаковала холст, краски и новые кисти. Включила на ютубе видео, картинка с которого понравилась больше всего - олень в лесу, холодные тона. И села выполнять инструкции девушки за кадром. Несмотря на то, что я вижу, как можно было бы сделать лучше, мне нравится эта моя картина. Я была спокойна и сосредоточена, пока рисовала, я любовалась палитрой и не боялась испортить холст или потратить краски впустую. Я нисколько не пожалела, что так неожиданно для всех, себя в том числе, попросила у друзей именно такой подарок. "Набор для творчества".
Теперь мне хочется рисовать отдельные предметы. Красивую бутылку. Вазу с уже увядающими цветами. Чашку с половинкой яблока. Пейзажи меня пока так не увлекли, хотя смотреть я на них очень люблю. Но хочется ловить состояния и красоту обыденных объектов, которые всегда под рукой, которые просто есть на столе. Которые вообще просто есть.
Как люди. К ним привыкаешь и начинаешь принимать как должное. К родителям, друзьям, тем, кто с тобой под одной крышей. К любимым. Когда я перестала относиться к любимому человеку как к чему-то очевидному и "всегда-здешнему", внезапно и предметы перестали такими казаться. Я всё ещё любуюсь своей вазой. Я так рада, что выбрала именно её. Я смотрю на свои чашки, нахожу их новые особенности. Тщательно выбираю новую сковородку или нож, чтобы радоваться им ежедневно. Не беру лишнего, чтобы оно не отбирало внимание от действительно классных вещей.
Если называть себя писательницей, то я - писательница быта. Обычного. Про свет из окна, про кошку, про то, как радостно отмыть плиту, испечь пирог, отмыть окна после зимы. Видимо, и в рисовании я тоже скорее про это же. Хотя раньше я любила дудлинг, и вписывала его в сюжеты. Акрилом так не хочется делать. Он плотный, как сама реальность, а реальность - это крошки на столе и подсохший лимон. А вот акварель - лёгкая, как ветер, как сон, и ей я рисовала много деревьев, звёзд, неба. Ей можно передать что-то невесомое, неуловимое, что можно ощутить на мгновение, и не быть уверенным - что именно это было. Но сейчас мне ближе акрил.
И реальность.

Здравствуй, новый день. Здравствуй, очередной день "простоя". Вчера день был хорошим, и достаточно продуктивным. Вчера даже получился первый секс за полтора месяца. Это было приятно и вообще неплохой знак.
Но сегодня я лежу. Почти не ем. Мне не интересно ничего. Пропустила контрольную, но через силу заставила себя прорешать вариант егэ на сайте.
"Тебе всё время грустно"
Во-первых, нет. Но - да, часто. И мне бы хотелось получать поддержку. Зачем говорить словами через рот "мне сейчас плохо, и мне нужны ободряющие слова, и что-нибудь про то, как ты меня любишь", если после этого я всё равно получаю "ты должна ехать на учёбу" и "тебе всё время грустно"? Я ведь не виновата. Сейчас я правда делаю всё, что могу, чтобы ощущать себя стабильней, чтобы выработать нужные процессы. "Я был бы очень благодарен человеку, который пинал бы меня, когда я был в таком состоянии." Но мы ведь разные. И я благодарна людям, которые меня не пинают. Потому что меня пинали всю жизнь, а тебя не пинали вовсе.
Ладно. Я получаю поддержку. Я получаю поддержку от друзей, от семьи. Дома она тоже есть. Я благодарна за это.
Но сегодня я в настроении "меня никто не любит" и "я самая глупая девочка на свете".

Я выпала из своего графика на несколько дней, и сейчас постепенно включаюсь в него. Я приучаю себя к мысли, что это не "снова" и не "опять". Просто такое движение. Ехала-ехала, устала, отдохнула, поехала дальше. Не откатилась к нулю. Это не скользкая детская горка, это дорога, и я иду по ней.
В первую очередь это заметно по оставшимся вещам. Я выпала на несколько дней, но моя кожа всё ещё в хорошем состоянии, дом не зарос пылью и плесенью, а долги по домашке уже даже проверены преподавателем. Плоды моих предыдущих усилий сохранились. Это помогает продолжать.
Сегодня я встала первая. Предыдущие два дня я не могла встать до одиннадцати (минимум). Я надела джинсы и футболку, сварила кофе и пожарила сырники. Я убрала большую часть готовки сразу. Я мысленно наметила план на день. Выпила таблетки, налила воду в фильтр, завтракаю. Я молодец, я продолжаю.
"Откаты и сопротивление - норма."
Да, я знаю. Моё сопротивление в том, что меня бесит пить таблетки. Меня бесит ездить на терапию каждую неделю. Меня бесит отдавать на это ужасное количество денег. Я бы могла ещё два месяца жить на те деньги, что уже потратила на терапию и таблетки. Меня бесит, что большая часть моего настроения и самочувствия зависит не от внешних факторов, не от моих усилий, а от этих белых штучек с четвертинку моего ногтя. Прикольно узнать, как это работает. Не прикольно от этого зависеть. Я перестала понимать людей, которые пробуют наркотики, вызывающие привыкание. Я сейчас радуюсь, что меня больше вообще не тянет курить - никогда. Я радуюсь, что меня почти не тянет на сладкое. Я огорчаюсь, что меня бесит, что я не могу взять и выпить вечером бутылку вкусного пива. Но я понимаю, что, скорее всего, дело здесь не в желании пива, а в существующем ограничении. Вероятно, я бы не пила совсем, но и не думала бы про это, если бы знала, что у меня есть возможность. Ещё одна сторона моего сопротивления - желание отмахнуться от вопросов терапевта. "Как именно тебе больно?"
-- Да не знаю я, как! Мне больно, мне плохо, у меня умер очень важный человек, это больно!
-- Как именно? Тянет, рвёт, колет? Как конкретно?
Так раздражают эти вопросы. Я ловлю себя на этом раздражении. Я формулирую ответ через силу, прислушиваясь к себе. Я продолжаю этот бесячий диалог.
"Как я пойму, что это мой терапевт? - Ты захочешь его убить."
Я не злюсь на терапевта, потому что я знаю, откуда растут ноги у моих эмоций. Я знаю, что дело не в нём, и не в его вопросах. В конце сессии он благодарит меня за то, что я открылась. Он говорит, что эта встреча была очень полезной в диагностическом плане, и мы не продвинулись вперёд в смысле каких-то инсайтов, но зато на базе того, что я дала увидеть в этот раз, можно будет работать. Я показала эту пропасть в себе, и меня поблагодарили за это.
Делай, что должен, и будь, что будет. Я должна ходить на терапию раз в неделю и пить таблетки, которые мне прописал врач. Я должна стараться заглядывать в себя и находить ответы на "дурацкие" вопросы. Я должна знать, что я иду по этой дороге, и позади нет места, куда я могла бы вернуться, следовательно - только вперёд.

На терапии сегодня я рыдала большую часть времени. Так было каждый раз, когда речь заходила о Ване надолго. А тут - час. Я рыдала не столько от боли потери, сколько от боли одиночества.
Когда он умер, я будто бы оказалась в комнате без двери. Там было окно, но с решёткой. Можно немного контактировать с внешним миром, но в целом - изоляция. Терапевт говорит: давай сдвинем стену. Выйдем. Потом ещё раз выйдем. Почему ты плачешь?
Потому что я одна. Потому что мои друзья говорят мне, что я застряла, зацепилась, и не отпускаю. Говорят так, будто бы я не имею права проживать своё горе столько, сколько мне требуется. У меня нет человека, который слушал бы мои рассказы про Ваню, переживания по поводу его смерти и прочее такое без осуждения, с сочувствием ко мне, столько, сколько это будет нужно. Принимая меня такой, принимая мои чувства. Даже не думая о том, что спустя два с половиной года можно было бы уже и перестать страдать.
Я рыдала потому, что Ванина смерть не только разлучила меня с ним, она воздвигла стену между мной и всеми остальными, кто не пережил что-то подобное. Для кого "никогда" - ещё не настоящее слово.
Я так много потеряла вместе с ним. И, как и он, всё это никогда не вернётся больше. Я потеряла не только человека, хотя и это уже безумно много. Я потеряла первую любовь, я потеряла первого лучшего друга. Человека, который первым поставил треки любимых групп, первого, с кем мы обсуждали глубокие философские вопросы. Единственного, кому я могла сказать "а помнишь, в шестом классе мы прогуляли целый день в школе?" Он был моей связью с очень важным временем жизни, когда закладывался фундамент. Мы вместе проходили через это. Он был единственным подтверждением многих моих воспоминаний. У меня не осталось фото, вещей, билетов, открыток - ничего. И его тоже не осталось. Теперь эти мои воспоминания не более реальны, чем сны - для моей эмоциональной составляющей. Они - такой же туман. Может быть, этого ничего не было? Если бы мне отшибло память, кто бы восстановил это всё для меня? Кто напомнил бы? Никто. И ничто бы не напомнило.
Вот, что я потеряла вместе с Ваней. Огромную часть себя, время, в котором закладывался мой фундамент.

Есть такой неприятный, но при этом не самый очевидный эффект от смерти близкого: многие люди начинают бояться потерять ещё хоть кого-нибудь. Потому что теперь уже точно знают, насколько это болезненно, и что, вероятно, они не смогут от этого оправиться.
Я тоже в их числе. После смерти друга я стала чаще проверять соцсети больше-не-близких, чтобы проверить, как они. Я стала в разы сильнее волноваться, когда кто-то дорогой долго не отвечает на сообщения. Я стала больше ценить моменты с людьми, потому что дошло, что я и правда не знаю, какой будет последним.
Мне недавно приснился ужасный сон. Он был запутан, но основной сюжет таков: все умирают. Я пытаюсь кого-то спасти, попутно умираю сама, потом я же (живая или мёртвая?) стою перед гробом, вижу одно знакомое тело, подхожу - и оно уже другое, но тоже знакомое и любимое. Я проснулась с чувством, что я потеряла всех. Своя смерть не страшна, страшны смерти близких.
Я решила написать этот пост, потому что долго неосознанно тормозила перед очередной серией Доктора. Я запустила её сейчас, и оказалось, что это та самая серия про то, как Доктор переживает смерть Клары. Я помню, как меня выбесила концовка её истории. Глупая, идиотская, абсурдная. Для такого персонажа можно было бы придумать что-то лучше. Я поймала себя на мысли, что я думаю ровно то же самое про Ваню. Я злюсь, что ему достался идиотский передоз вместо долгой увлекательной жизни и, ну я не знаю... Смерти в аварии на байке. Да даже в подворотне от драки. Да почти что угодно лучше, чем передоз. Глупо, по-идиотски, абсурдно.
И Доктор бежит по своему замку бесконечные тысячи лет, и долбит эту чёртову стену, и рассказывает историю про очень упорную птичку. Я тоже. Я там, вместе с ним, совершенно одна. Бегу, долблю, умираю в душе и каждый раз начинаю заново, но с небольшой подвижкой. Я уже писала про всё это, я знаю. Но мне важно обозначить, что спустя два с половиной года я всё ещё здесь.

Зачем эти дни так красивы? Мне кажется, только чтобы мне было так хорошо и спокойно. Не нахожу никаких других причин.
Уборка вечером, даже если очень сильно не хотелось, это вещь. После двух тус с друзьями утром находить гостиную и кухню такими же, как после уборки - бесценно. Потрачено 15 минут, удовольствия - весь день. Мне так спокойно и хорошо. Я ощущаю удовлетворение. Я думаю о том, что этот год начался просто лучше некуда. И люди, и самовнушение, и дом, и погода, и подарки - боже, как это все замечательно. И так это всё настраивает на заботу о себе, на окружение себя красивыми штуками. И мыслей, что всё будет хорошо. Это - самая главная мысль.
А всё (кроме уборки) - мои замечательные люди. Что бы я без вас делала?