-- Мы же всегда будем так много обниматься, да?
-- Да.
-- И целоваться?
-- Да. Ну, там есть нюанс - рано или поздно кто-то из нас умрёт.
-- Мне нравится, что ты не рассматриваешь какие-то другие варианты того, что нас остановит.

Правда в том, что, когда ты съезжаешься с любимым человеком, ты несколько чаще начинаешь быть один. Да, вы видитесь почти ежедневно, но вас поглощают работа-учёба-дела. Раньше вы оба выделяли целые выходные друг на друга, а даже если нет, то одиночество дома было как-то ожидаемо. Больше такого ощущения нет.
Мне хочется поддержки. Хочется увидеть, обнять и поцеловать утром и вечером. Это невозможно, если человек пишет диплом из последних сил, а потом спит пятнадцать часов подряд, потому что не спал два дня. Когда у него едет режим - та же самая история. А потом вроде бы у него налаживается, а у меня начинается жёсткая работа. И всё по новой. Я улетаю, он занят.
Мы живём в одной квартире, но я очень скучаю по нему. Это сложно. Сложнее, чем договориться по поводу грязной посуды или где чьё личное пространство.
Я так привыкла делиться с ним своей жизнью - хоть немного, но ежедневно, что даже два дня пропуска доставляют значительный дискомфорт. Надо, конечно, заново учиться быть в этом отношении менее зависимой.
Но пока мне тяжело.

Упаковывать квартиру - это никогда не скучно. Это каждый раз избавление от некоторого количества шмоток - самых разных, и каждый раз понимание, что коробок всё равно стало больше. Каждый раз: "Боже, ну зачем мне столько книг, я их солить что-ли собралась?!", а потом я всё равно приношу в дом новые книги, потому что такое бремя нашей семьи. Мы все ездим вместе со своими библиотеками. Кошка начинает волноваться. Я уже давно начала.
Мне жутко страшно, что после переезда наши отношения испортятся. Очевидно, что это кризис. Ну, в научном, так сказать, смысле этого слова. Съехаться - это непросто. Особенно, если один человек уже давно вкусил независимой жизни, в которой в любой момент можно попросить освободить квартиру, начать голой петь перед зеркалом, пожарить рыбу и всё такое прочее. И особенно, если второй человек вообще никогда не жил с партнёром, и независимо тоже не жил. Да, уважения и понимания друг друга у нас много. Но мне всё равно страшно. Чем больше мы обсуждаем совместный быт, тем больше я вижу трудностей, и в основном они формата "мне придётся под кого-то подстраиваться, я не смогу всё сделать так, как мне это нужно". Глупо, но как есть.
Пытаюсь думать о хорошем. Смогу куда чаще обнимать своего человека. И целовать. И есть вместе. Спонтанно смотреть кино, играть, идти гулять вдвоём. Дома будет человек, которого можно попросить сделать что-то, что я не успеваю. Купить продуктов, встретить курьера, вымыть посуду, вынуть бельё, покормить кошку. Кошке станет спокойней - она любит, когда дома кто-то есть, и можно в любое время прийти гладиться. В конце концов, сам дом станет намного лучше - уютней, просторней, удобней. Район хороший. Я нашла зал с хорошим бассейном и неплохим абонементом. Рядом Коломенский парк. А ещё сейчас квартира совсем-совсем чистая, клининг сделал то, о чём я бы обязательно забыла, вроде вытаскивания волос из слива. Боже, там была такая дрянь, вы не хотите себе это представлять.
Тревожно. Но мы справимся с этим, я верю в это.
Мы оба знаем, что время, проведённое вдвоём в помещении и время, проведённое вместе - это два разных понятия. И что на "вместе" надо отдельно выделять время, откладывая дела, телефоны и прочее. Оба знаем, что компромиссы неизбежны, потому что мы не можем во всём совпадать. Оба знаем, что второй - не самый простой на свете человек, и заранее уже многое приняли и простили, потому что без этого никуда. Оба умеем разговаривать. Оба действительно дорожим этими отношениями.

Вообще, конечно, удивительное начало года.

В смысле, наверное, я никогда не работала столько сразу после Нового года. Большая пердышка, день выходной, и всё, и пошлёпала. Из-за этого происшествия с девочкой так получается, что я снова катаюсь в кофейню ежедневно шесть дней подряд. Если не повезёт, семь. Либо взаимодействовать с заменами, либо работать самой. Всё ещё не считая той работы, которую я делаю удалённо.

Ещё кое-что произошло на личном. Ничего хорошего, ничего плохого. Просто это меня как-то подвынесло. Было обидненько, и ещё было много ярости. Не злобы. Ярости - когда хочется крушить, и это потребность отдаётся в теле, как голод. Самое смешное, что человек даже не накосячил как бы. Формально. Но чувства мои задел и сильно. А мне даже сказать нечего. Просто захлопнулась, как всегда. Уровень доступа, доверия и эмоциональной привязанности существенно понижен.

И ещё ощутила потребность быть единственной, самой важной для кого-то. Той женщиной, ага. Не вариантом. Не одной из всё же. Хотя "одна из", но "самая важная из" - не вызывает у меня особого протеста. Пусть будет кто угодно ещё, если большую часть ресурса человек отдаёт мне и не врёт. Просто так мало кто может, кажется.
И ещё. Ещё ужасно хочется сказать кому-нибудь "я тебя люблю" подразумевая "хочу просыпаться с тобой до конца жизни". Но мне даже подумать так не про кого. Мне ужасно не хватает любви. Получать и отдавать. Чтобы любовь эта курсировала между мной и кем-то ещё. Можно было бы, кажется, закончить все "не серьёзные" взаимодействия, которые, я это точно знаю, не приведут меня к желаемому, и искать этого "кого-то". Но, во-первых, я не верю, что вообще возможно целенаправленно искать и найти любовь всей жизни. Она просто встречается, и чаще всего тогда, когда ты не готов, не хочешь, не ждёшь. Вообще просто мимо проходил. Во-вторых, я не готова. Я понимаю, что все эти мысли и желания - просто желание закрыть дыру в душе, и ещё чтобы кто-то был рядом и поддерживал, и быть не одной, и всякое такое. Это желание происходит от моей эмоциональной несамостоятельности. Я нормально живу сама с собой, я забочусь о себе сама, но мне всегда хочется, чтобы это был кто-то другой. Я не самодостаточна. И потому не готова к большой и восхитительной любви. Разве что к новым хреновым взаимозависимым отношениям. А я такого не хочу.

И поэтому я оставляю всё, как есть. И даже больше, я сокращаю свои контакты, отказываюсь от встреч, удлиняю дистанцию. Сдерживаю порывы слишком много писать, слишком сильно заботиться, чрезмерно вкладываться в то, что уйдёт из моей жизни относительно скоро. Люди, вспоминая про которых я буду думать: "интересное было время", но не больше.

Хочу расплакаться кому-нибудь в плечо. Чтобы кто-нибудь среди ночи пошёл мне за вкусненьким в магазин. Приготовил ужин. Позвал прогуляться вечером после работы, и никаких телефонов. Возил в гости к родителям. Встречал с работы. Проводил со мной выходные. Не имел никакой "запаски".
Хочу свои старые отношения назад. Нет, не те, которые были у меня год назад. А те, которые были у меня пять лет назад. До первого кризиса, до всего.
"Много хочете" - говорит мне мой собственный разум. "Мало получите - да-да, я знаю" - отвечаю ему я.

Я не завела ни одного будильника, и проснулась сначала в шесть, как на смену, а потом уже в девять с копейками, когда выспалась. Погладила кошку, умылась, намазалась кремушком.
Сделала себе завтрак. Решила ещё вчера, что сегодняшний день проведу, делая только то, что хочется. Я сказала себе, что мне абсолютно пофиг, если новый год я встречу с корзиной грязного белья, хрен бы с ней. Гораздо хуже, если новый год я встречу, замотанная домашними делами.
Приготовила себе завтрак. Унесла вчера из кофейни два классических круассана, которые попали в списание. Купила к ним творожного сыра, красной рыбы и авокадо. Заварила себе дрип из адвент-календаря, намазала всё на круассаны, положила рыбку, включила первую часть ГП. Отлично.
Заказала доставку. Сделаю себе вечером селёдку под шубой - так, как я люблю. Без лука, и слои у меня будут неравномерные. И ещё крабовый, в котором никакого риса. И того и другого немного будет, конечно, чтобы на ужин и на завтра, и всё. Заказала ягод и сырную тарелку. Купила одну бутылку игристого, зато оно обещает быть отличным, таким, как я хотела.
Я не думала, что у меня будет праздничное настроение, если честно. Я думала, что с самого утра тридцать первого числа я буду испытывать одиночество. Ведь раньше как?
Тридцать первого мы куда-то всё время ехали. К моим родителям отмечать, отмечать к друзьям, к его родителям в гости или даже просто в икею. Сегодня я никуда не еду. Меня никто не ждёт. Я сама себе праздник, и это (как странно!) работает.
Люблю себя сегодня. Всю. С животом, с растяжками, с прыщами и постакне, со всё ещё немытой головой, с отросшим маникюром, в мешковатой пижаме. Всю люблю, как есть. Хотя бы сегодня.

• Ты же внутри мягкая, очень нежная. Ранимая. Как цветочек замороженный - хрупкая. А резкая, угловатая и такая вся дерзкая снаружи потому, что то ли сама себе разрешить не можешь перестать защищаться, то ли обстоятельства такие, в которых ты только сама за себя.
  Эта девочка знает меня к моменту этих слов минут пятнадцать. Я стою перед ней вся в чёрном, с красными губами и шарфом, с ухмылкой дурацкой и своим скоморошеньем, которое защитная реакция. Стою и знаю, что она права, и что она всё увидела правильно. Глазами этими своими огромными и юными.
  Рассказала мне, что её бог - очень добрый. Что по её вере всё, что даётся - всё не зря, и всё по силам, даже самый ад. И видно, что как минимум часть этого самого ада она видела лично. Говорит, всё, что она себе нажелала, всё сбылось. Будто бы её бог каждый свой день начинает с вопроса "ну что, что тебе ещё клёвого сделать, детка?" Рассказала, что, пока я буду ожидать от людей подставы и предательства, я буду находить тех, кто будет мне это обеспечивать. И что через всё самое плохое проще проходить на выдохе, как через боль. Просто принять и дышать глубже.
  Смотрела на неё и думала: какая же счастливая. Как хорошо, что ей хорошо. Что у неё есть такой добрый бог, что её желания исполняются. Что она в это так искренне верит, и рассказывает с таким восторгом. Я тоже что-то такое умела в этом возрасте. Мне потом так прилетело, что всё это выбило, так пусть хоть ей не прилетит так же больно. Пусть будет таким же светлым одуванчиком.
  У меня нет доброго бога, на небе, нет милосердной вселенной за пазухой и даже горсти удачи в кармане нет. Есть я - мои кровь, пот и слёзы. Мои таблетки, мой нарушенный сон, мои годы тихой и не слишком депрессии, мои мании, мои суицидальные мысли. Есть мои защиты - смех, дистанция, наглость, дерзость, хамство. Есть те, от кого не надо защищаться, кто готов защитить сам. Кто пишет: "ты теперь мой тамагочи, видимо. кстати, ты поела?" Они - мои добрые волшебники, зачастую, как мне кажется, даже не понимающие всей своей магии. Я тоже бываю для них волшебницей, и узнаю обычно про это сильно постфактум. Такова наша жизнь, что поделать.
  Как я ранее писала - нахер эту любовь вашу ублюдскую. Ни к чему хорошему она не приводит, кажется. Моя меня - так точно.

Я что-то и забыла, что истерики на полтора часа - это настолько энергозатратно. И я как-то и не думала, что что-то, связанное с бывшим может меня так вынести сейчас.
А нужно было просто в совершенно идиотских обстоятельствах наткнуться на его новую аватарку. С его новой девушкой. И фото сделано в месте, куда мы хотели доехать вдвоём четыре года. А ещё он никогда не выставлял никуда ни одно наше общее фото. За шесть, мать его, лет.
Меня просто разорвало. Мне так больно стало, так обидно.
Хрен бы с ней с новой девушкой. Нормально. Ожидаемо, в общем-то. Но блять фотки. Но Новгород. Ну твою мать. Это были наши планы. Наши с ним. Почему какая-то девушка с ним на публичном фото спустя два месяца, а я не достойна была этого спустя шесть лет?
Что я делала не так? Столько дерьма. Столько дерьма мы вместе прошли, но это будто бы ничего не значило. Снова. Как и в той ситуации с деньгами.
Меня трясло полтора часа. Меня просто колотила истерика. Я закрывала смену и замывала кофейню и рыдала. Я ехала в метро и рыдала. Я вышла из метро и пошла через парк, и плакала в голос. А потом подруге в трубку.
Боже, может, нахер любовь эту? Куда проще же найти мужика красивого, чтобы секс был хороший и подарочки. И ничего вот сверх этого. Шикарная ведь схема, куда я блять рыпаюсь вечно. Кому это надо? Я писала дорогому другу, что боюсь привязаться к кому-то больше, чем он ко мне. И я получила такую знатную иллюстрацию, такие клёвые основания.
До "нахер эту вашу любовь" доводят именно любимые. Вот что я вам скажу. Я разговаривала с подругой, и я поняла это ясно, как никогда. Любимые люди делают больнее всего, и однажды ты решаешь больше никого так не любить. Потому что это уже заканчивалось плохо. Один раз. Второй. Третий. Три страйка - вылет. Вылет из этой грёбаной концепции любви и отдачи.
Такие дела.

Травма - интересное понятие. И проявления у травм интересные. Разные.
У меня есть травмы, про которые я знаю много, и которые приносят или приносили мне много эмоциональной боли. Это травмы, от которых я не смогла закрыться, и мне пришлось их просто взять и пережить. Да, на что-то ушло несколько лет, но всё же. Смерти, например. Смерть важного человека - как потеря конечности. Боль резкая, адская, но со временем, при правильной работе с этим и правильной реакции, вполне можно научиться жить.
А есть другие травмы. Медленные. Получение которых даже как-то и не замечаешь, хотя на самом деле они проникают практически в каждую сферу жизни, в каждый твой день. Их и заметить-то иногда почти невозможно, но при этом отравление портит очень многое. И, когда замечаешь это, может быть уже чутка поздновато. В моём случае это травма отсутствия отца и слабого присутствия матери.
Я не чувствую себя защищённой. Я не верю, что меня защитят. И я не верю в это с детства. Потому что меня в детстве не защищали. Ни перед старшей сестрой, ни перед несправедливыми преподавателями, ни перед грубыми врачами или жизненными сложностями. Ни перед кем и ни перед чем. Мне давали столкнуться с этим нос к носу и в лучшем случае минимально страховали. В лучшем, а не всегда. И далеко не всегда давали инструкцию. И ругали и наказывали за провалы.
Смелость, стойкость и сила формируются у всех по-разному. Мне для того, чтобы это всё действительно у меня было, нужно было показать, что за моей спиной кто-то есть. Что я не одна. Ещё в детстве. И чтобы это правда было так. Потому что сейчас я только знаю, что за моей спиной кто-то есть. Кто-то один. И это даже не представитель моей семьи, потому что им я в этом отношении доверяю куда меньше прочих. Сколько бы мамам сейчас не писала "если тебе будет нужно, я приеду на день или два о тебе позаботиться", я не попрошу её об этом, потому что она никогда не была рядом в детстве, чтобы обо мне позаботиться.
Я только во взрослом возрасте узнала, что взрослые люди берут больничные, когда их дети болеют, чтобы быть дома с детьми. Как минимум с шести лет мама оставляла меня болеть дома одну на весь день совершенно спокойно.
Я боюсь сильно влюбиться, потому что я боюсь попасть в зависимость от человека, которому я поверю. Я боюсь, что он не оправдает моё доверие так же, как не оправдал его почти никто. Оставаться одна я не боюсь. Мне просто это неприятно, и мне хочется, чтобы прямо сейчас кто-то был рядом, обнял меня и всё такое. Но я одновременно очень боюсь этого.
Сначала - научиться, чёрт возьми, иметь опору только в себе. Стоять на своих двоих, не ждать помощи от мира и людей в нём, уметь не плакать от одиночества и легче вот это всё переживать. А потом смело влюбляться в человека, не испытывая к нему детско-родительских чувств и не ожидая, что он будет меня от чего-то спасать.
Только эти чёртовы влюблённости мои не очень подлежат контролю, если честно. И это создаёт сложный диссонанс, который клокочет внутри меня уже минимум сутки.
Такие дела.

Как же много времени теперь проходит между записями.
Не то что бы мне всё время пусто - нет. Мне в основном плохо. И плохо всё время одинаково, если честно. И круги наматываются один за другим. Здоровье-работа-дом-люди. Здоровье-работа-дом-люди.
Вроде что-то там наклюнулось - ан нет, слетело. Вот уже почти середина сентября, а я всё ещё без постоянного места работы. Хотя вроде бы что-то и находила. И даже неплохое. Обознатушки, плохое.
Я скачала заново приложение, потому что мне хочется общения. Отношения, любовь - хрен бы с ними. Хотя тоже хочется. Но я не очень к этому готова сейчас, это совсем другой вопрос. Общения. Тепла. Посмеяться с кем-то, выпить чаю, обсудить что-то. Голосом. Качественный собеседник в наше время - очень редкий человек, ты знаешь? Я вот не знала. Раньше с этим, кажется, было проще. Может быть, дело во мне. Может быть, это я стала слишком тяжёлой.
Я часто стала думать о суициде, опять. И это значит, что пора поднимать дозировку антидепрессантов. Мои друзья не могут вывозить разговоры про это, и сегодня я плакала в очередном войсе про то, что мне больно это слышать от них. Рассказывать о том, что я хочу умереть и получать нормальные ответы - важно для меня. Я делюсь своей болью, делюсь своим адом, потому что не могу сама его вывезти. Не справляюсь. Мне важно сказать: "мне ужасно плохо, и я не уверена, что доживу до завтра". И быть понятой и услышанной. Не пугать. Не ощущать себя чудовищем, которому надо скрыть эту неугодную часть себя. Но пока приходится. Пока я отвечаю только "я постараюсь больше об этом не писать". И закрываюсь всё больше и больше.
А потом получаю от (бывшего?) друга сообщение в два часа часа ночи, где он просит за всё прощения и рассказывает, что ему очень жаль, что мне было плохо из-за него, и что ему действительно важно всё, что между нами было. Это очень пугающее сообщение. Я начинаю уточнять и "не хочется оставлять после себя плохое". Спасибо, друг, удружил. Я тоже сильно испугалась, как и мои друзья. Я не написала ему об этом. Я написала, что он может приехать ко мне в любой момент, если ему станет легче. Позвонить. Написать. И я всегда постараюсь помочь всем, чем смогу, потому что он всегда был и будет мне дорогим человеком. Я знаю, что я, вероятно, примерно предпоследний человек, к которому он обратится за помощью. Но пусть уж лучше этот список будет, и пусть я тоже буду там. И он уже так делал, и я хочу знать, что он знает, что я его никуда не прогоню и не брошу одного в ночи со своими демонами.
Я делаю это, потому что мне хочется, чтобы кто-то делал так со мной. Мог бы просто сидеть рядом и слушать и разговаривать со мной. Не с позиции жалости. С позиции понимания, что так бывает, и что это желание всё закончить - такая же часть меня, как желание чая или любви. Невозможно принимать меня, не принимая мои мысли о суициде.
Я держусь, я живу дальше. Я общаюсь со странными людьми, вешаю на стену открытки, рисунки и прочее из своего сейф-бокса с приятностями, покупаю себе тяжеленное одеяло. Стараюсь хоть что-то есть, смотреть на себя в зеркало и замечать хорошее. Прибираюсь дома. Стираю одежду. Ищу работу. Продолжаю жить. Читаю книги, смотрю фильмы. Думаю. Однажды я выиграю в этой гонке со своим расстройством, и мне не придётся ежедневно сознательно выбирать жизнь, а не смерть. Но пока этого не произошло. И я выбираю.
И ощущаю бесконечное чувство вины, потому что не могу "просто перестать". "Просто легче мыслить". "Просто меньше загоняться". Но я борюсь и с ним тоже.
Я писала, что меня заколебала борьба сто раз или сто пятьдесят?

Я сегодня с трудом встаю, и у меня почти ни на что нет сил. Однажды мой психотерапевт спросил, сколько у меня сил по шкале от нуля до десяти, и я сказала: "по ощущениям - ноль". А он сказал, что ноль - это когда ты можешь только спать, и вообще больше ничего. Если ты бодрствуешь, то это уже единица. Первую половину дня я могла только спать, а потом была единица. Я бодрствовала, но даже чай себе сделать не могла. Не могла встать в туалет. Мне было сложно открыть бутылку с водой. Не новую, а ту, что я сама закрыла, когда пила оттуда в прошлый раз. Слабость адская.
И я почувствовала себя ужасно одиноко. Когда я была в таком состоянии в отношениях, даже в самые тёмные времена я не оставалась одна. Егор всё равно приносил мне чай, вкусняхи, еду. Подключал приставку, чтобы, когда мне было чуть лучше, я могла поиграть в лего Гарри Поттер. Быть такой слабой, как я сейчас, в одно лицо, очень сложно.
А потом я вспомнила, как он называл меня "такси", когда смотрел мне в глаза. Единственный, кто смотрел достаточно внимательно, чтобы увидеть там зелёный. В солнечных лучах и после секса, как это ни удивительно, в моих глазах хорошо видно болотный зелёный. Ему было хорошо видно, а больше, кажется, никто этого ни разу и не замечал.
Когда одиноко, вспоминается только хорошее. Вспоминается не столько человек, сколько его отношение. И на контрасте с моим одиночеством становится ужасно грустно. Друг пишет: "это изменится". Да, может быть. Может быть, и нет. Может быть, это изменится через неделю, и я внезапно встречу человека, с которым всё завертится, и я моментально начну ощущать себя важной, нужной и любимой. Так бывает, и я это видела. И я это чувствовала. Но, может быть, это изменится через несколько лет. И несколько лет я буду сама преодолевать эти свои болезни, сложности, слабости.
У большинства моих знакомых кто-то есть рядом. Прямо близко. Прямо так, чтобы прийти, сварить суп, позаботиться. Кто-то, кому они дороги. У меня территориально рядом никого. Все далеко. Они помогают, как могут, и это уже очень много. Благодаря друзьям и семье у меня есть деньги на таблетки, я точно заплачу аренду и доживу, причём неплохо, до первой зарплаты. Я ценю это безмерно.
Но я очень скучаю по личному присутствию. Я так хотела бы увидеть рядом кого-то близкого. И обнять. И не болеть одной.