Ух ты ж, я поймала в себе привычку кусать губы с внутренней стороны, когда все запасы сушек съедены и ногти сгрызены. Что это? Подавленное чувство злости, потому что я не хочу работать, но пытаюсь себя заставить?

Да. Меня так злит, что никто не понимает, как сильно я нуждаюсь в отдыхе. На работе не хотят давать мне оплачиваемый отпуск, потому что я работаю на договоре подряда. Хм... Почему я раньше не давала себе отдохнуть и докатилась уже до раздражения? Надо перестать везти проблемы людей и взять тайм-аут от общения. И надо взять себе хотя бы пару выходных, чтобы провести их в тишине.

•••

С бабушкой всё сложно. Позавчера у меня получилось сохранять бодрость духа. Я молилась вечером за неё и за маму и всё было хорошо. Бабушка спала спокойно. А вчера я была уставшая, мне хотелось уйти в себя и меня стало раздражать, когда после выключения света бабушка "потерялась в лесу" и стала кричать на весь дом, чтобы её спасли. Мне хотелось безопасности и тишины, а тут такое. Я злилась на себя за то, что у меня нет сил к ней подойти. Злилась на бабушку за то, что она такая несвоевременная. Злилась на то, что у меня нет поддержки в виде эмоционально-осознанного, стабильного человека. Я лежала и говорила себе: "Только не иди в таком состоянии к бабушке в комнату. Только не иди." И всё равно не выдержала и пошла. Хотела бабушку шёпотом успокоить, нащупала её плечо, но она в темноте не узнала мой голос, подумала, что её схватили, стала ворочаться и ещё больше кричать. В итоге, я от злости больно сдавила её плечо пальцами. И только когда я смогла в темноте включить настенную лампу, бабушка успокоилась. Но как только я дошла до своей кровати, в комнату бабушки пришла мама и мне стало вдвойне больно и стыдно: за себя и за маму, которая грозила придавить бабушку подушкой, если она будет шуметь. Я поняла, что без Бога я не могу любить людей.

Зато неожиданно мамина злость стала для меня более понятной. Если раньше мама гребла за бортом, в своём собственном судне, то теперь мы с ней в одной лодке. Всегда удивлялась, как всё плохое может поворачиваться в лучшую сторону.

А ещё поняла, что иногда я пытаюсь вымучивать из-за себя веру. Как будто вера требует моих сил. А на деле, если ты целиком надеешься на свои силы, то зачем тогда тебе вера? Вера — это доверие, это несгибаемая уверенность в том, что всё будет хорошо. Это свобода. В ней нет мондража.

Надо переставать тащить своими силами состояния других людей и больше молиться за них, отдавая все проблемы Богу. Например, я ничего не могу сделать с мамой. Я не могу научить её осознавать эмоции, не могу научить её эмпатии. Я не могу помочь ей справиться с глубочайшей обидой на бабушку за то, что в детстве она недодала ей любви. Маме и её сёстрам большую часть юности приходилось жить и учиться в интернате, потому что бабушка целыми днями работала и пыталась в одиночку прокормить шестерых детей. Я прекрасно понимаю, почему все они выросли такими невротичными, недолюбленными, недобаюканными.

Я не могу помочь бабушке простить маме угрозы и эмоциональное насилие. Я не могу исчерпать её обиды на весь мир. Я не могу поменять её прошлое, в котором она часто оказывалась без поддержки, в котором была война, в котором ей пришлось уйти на работу в одиннадцать лет, в котором её муж после войны спился, а напившись, дрался. Я не могу исчерпать её одиночества, в котором она оказалась, когда все дети выросли, разъехались и перестали заглядывать в свой родной дом. Я знала, к чему приводит одиночество и у меня было побуждение после школы переехать учиться в маленький город, поближе к бабушке. Но я струсила. Хорошо, что мне не обязательно чувствовать себя виноватой. Я знаю, что Бог был с ней и со мной в любом случае. Да, всё могло развиться по-другому, но как получилось, тоже хорошо. (Мне однозначно надо больше доверять Господу. Желания в сердце не просто так появляются.)

Я не могу ничего сделать со ссорами между пятью бабушкиными детьми. Я не могу их принудить к единству и милосердию. Всё, что я могу, это молиться за каждого участника этой большой истории. Всем им требуется помощь, поддержка и понимание. А молитва — хороший способ дать место Богу в их жизнях.

Если какой-то человек на другом конце Земли о тебе думает, переживает за тебя и с любовью желает тебе мира, разве это не меняет атмосферу вокруг?

Может ли человек с тяжёлым расстройством личности найти место в нашем мире? Может ли мир принять каждого человека? Могу ли я принять каждого человека?

Для социопатов мы придумали изолирующие помещения, тюрьмы, и это совершенно не помогает людям с диссоциальным расстройством личности. "Не умеешь вести себя с людьми, не знаешь границы? Значит, не будешь общаться с людьми." Железная логика.

Шизофреникам досталась своя тюрьма. С таблеточками. Даже родственники изолируются друг от друга. Нас пугает всё непонятное и отличающееся. Мы не знаем, как вести себя друг с другом. В нашей внутренней структуре как будто сломалось что-то важное. Какой-то связующий элемент.

Это Яёи Кусама. Она любит ритмичный горошек.

Яёи создаёт "навязчивое искусство", переводит собственные галлюцинации в картины и скульптуры. Все работы — это продукт навязчивого невроза. Такая вот удивительная идентичность в красках.

У неё также много интересных инсталяций. Одна только работа "The Obliteration Room" чего стоит. При этом, каждая идея художницы развивается, транформируется вместе с ней. Некоторые работы Яёи дают возможность зрителям произвольно менять форму. Мне нравится эта обратная связь, совместный поиск.

Творчество — это всегда для меня личная история. Но взаимодействие не менее важно. Я могу сделать чей-то мир богаче. И наоборот, люди делают богаче мой мир.

У меня к себе куча вопросов. Могла бы я быть настолько же честной? Могла бы я настолько же открываться? Где границы моего сердца? Где пределы любви?

Хочется расширить границы. Мне очень хочется быть... просто быть. И заражать этой бытийностью.

Мой маленький мир.

Рецепт объемных пальчиковых красок:
• клей ПВА;
• пена для бритья (самая дешевая);
• краски или пищевые красители.
Очень классно пошла в ход засохшая гуашь, залитая на ночь кипятком. Клей и пену надо смешивать в пропорции 1:1. На картоне рисовать удобнее, чем на бумаге. Рисунки сохнут примерно два часа. Эффект потрясающий. Помогает от грустной жизни. Вызывает улыбку даже у прожжёных взрослых.

После работы решила немного удлинить путь до остановки, пошла через дворы. Там как раз гроздьями цвела сирень Престон. Вокруг разливался умопомрачительный аромат. Белые яблони и черёмухи осыпались после сильных дождей и на их место пришли фиолетовые краски: аквилегии и ирисы. Я спонтанно свернула на зелёную тропинку и сама не заметила, как набрела на голубятню прямо посреди девятиэтажек. Какие там были красивые космачи! Белые голуби с шикарными чёрными павлиньими хвостами. Без лишнего пятнышка. Я и не знала, что в обычном дворе можно найти такую сказку. Вот бы прийти в то время, когда голубей выгоняют из вольера. Космачи прекрасно летают. Хочу увидеть, как они будут выписывать кренделя в воздухе.

Рассказала папе о том, как организовывала выставку детских рисунков в церкви, делилась наблюдениями и переживаниями, удивлялась, насколько дети христиан осознанные, рассказывала про коллектив.

Папа в ответ стал зачитывать мемасики и анекдоты из интернета. Я сначала хотела расстроиться, что меня не поняли и не услышали. А потом до меня дошло, что это он таким образом пытался открыться и поделиться тем, что есть в его мыслях.

А со стороны, честное слово, всё выглядело максимально похоже на разговор двух инопланетян с разных систем. Ты такой "ооо" и медленно протягиваешь палец собеседнику. Он тебе в ответ тоже "оооо" и касается твоего пальца. И вместе вы "огоооо!".

Есть контакт!

Договорилась с папой по поводу внезапных визитов в комнату. Объяснила, что чувствую и почему закрываю дверь. Удивилась, когда он начал стучаться, спрашивать разрешение войти и ждать ответа. А что, так можно было?

Коротко. Конфронтирую в семье. Начала высказывать своё мнение. Все реагируют как ёжики — колючатся и защищаются. Теперь бы научиться не вызывать споры.

Несколько дней назад вслух поделилась мыслями о том, что, наверное, дети, которым с рождения пришлось побороться за свою жизнь, не могут несерьёзно относиться к своей жизни. Они не могут просто взять и начать жизнь прожигать. Остро ощущается ценность каждого дня, даже если всё плохо.

Странная тема для разговора, конечно. Особенно в семье, в которой не принято поднимать столь личные философские вопросы. Но ещё странней отреагировала мама. Она снова напомнила, как тяжело ей далась я и что я должна быть благодарна.

Ответила, что да, никто не умаляет её заслуг, любовь матери очень важна в жизни ребёнка. Она придаёт смысл всей последующей жизни и даёт силы бороться с трудностями. Но так же я сказала, что мы не можем контролировать многие вещи. Например, процесс биения сердца, дыхание, выплеск гормонов и много что ещё. С такой точки зрения, выживание недоношенного ребёнка, весящего меньше килограмма, на которого врачи махнули рукой, это чудо. И с этим маленьким ощущением чуда я теперь иду по жизни.

До меня не сразу дошла вся глубина маминой претензии. Через два дня я начала прокручивать в голове наш разговор снова и снова. А нужно ли вообще ребёнку быть благодарным, за то, что его родили? Через три дня мне уже хотелось кричать: "Это же было твоё решение привести меня в этот мир! Ты же для себя меня родила! Для успокоения, для эмоций, для смысла жизни, для любви отца!" Через четыре дня мне очень хотелось едко съязвить: "Может, мне ещё любовь твою начать заслуживать?"

Сдержалась.

•••

Конфронтирую из-за бабушки. За неделю её успели обследовать в больнице, подтвердить деменцию, подтвердить отсутствие переломов, собрать анализы и выписать. Она снова дома.

"Репортаж" с места событий. Сегодня меня оставили с ней наедине. В запасе было часа четыре. Я включила песни прославления, пела. Бабушка мирная была, плакала совсем немного. Мы маленько общались. Успели даже молитву прочитать. К вечеру бабушка смогла сама сесть и даже приподнималась, чтобы встать. И даже моё имя вечером вспомнила, хотя я ей его не говорила. Продолжаю за неё молиться.

Все боятся невменяемости бабушки. Но мама как будто до конца не верит в эту невменяемость: "Да ты притворяешься. Всё ты понимаешь. Вон, и вставать сама можешь. Когда надо, шустрая. Да чё ты дурку включаешь? Руки на место положи. Не ной. Чё опять хнычешь?"

Вот где тренируется христианское терпение и любовь.

Стала делиться с родителями знаниями о том, как можно высказывать свои требования и чувства. Встретила крепость с копьями. У папы сразу вырвалось: "Я образованный человек, меня учить не надо. Сам разберусь."

Ага. Типа "как ты можешь что-то знать?" Вот это неожиданность. Подколы сразу начались. Собственно, с бабушкой меня оставили со словами: "У тебя же есть методы. Вот и применяй. Что хочешь делай, главное, чтоб она подгузники не снимала."

Но моя цель не в том, чтобы показать свою заумность. Моя цель — уменьшить насилие. Знала бы ты, мама, как физически больно слышать фразы: "Ты специально издеваешься со своей болезнью! Ты специально меня мучаешь! Из-за тебя мы все перессорились! Если будешь пытаться снять подгузник, я тебе руки привяжу к кровати!"
Знал бы ты, папа, сколько стоит твоё молчание и стояние в сторонке. Знал бы ты, сколько оно стоило мне в своё время.

Кстати, я настолько обнаглела, что даже спросила папу: "Пап, а почему ты ничего маме не скажешь? Тебя что, устраивают такие слова, такое отношение?" Всё мирным голосом, но с чувством.

И я настолько обнаглела, что дождалась ужина, когда эмоции у всех поутихнут, воспользовалась присутствием маминой подруги на кухне, дождалась обсуждения проблем со здоровьем бабушки... и сказала: "Мам, когда ты доживешь до старости, я от всего сердца обещаю, что не буду кричать на тебя." Мама и подруга скептически ответили: "Посмотрим. Это ты сейчас так говоришь." Я тут же сказала, что я — хозяйка моего характера и я не буду вести себя, как звёзды сложились или моя пятая нога захотела. Надо было ещё сказать, что у меня Бог есть.

Я правда надеюсь, что у родителей будет достойная старость.

•••

Заметила, что у меня начинает колотиться сердце, когда я открываю рот и высказываю своё мнение. И эмоции начинают маленько затапливать. Это глубинная тревога так выражается. Мне до сих пор страшно, что меня накажут, задавят, не выслушают. Я напоминаю себе раз за разом, что ситуация изменилась, я уже могу говорить как взрослая. И моя цель не в том, чтобы меня просто выслушали. И даже не в том, чтобы меня любили или уважали. Я учусь приносить мир туда, где нахожусь.

Иисус учил: "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное." (От Матфея 5:9-10)

Уж лучше быть гонимым за правду, но потом увидеть единство там, где всё было разрушено. Любовь может быть воинственной и сильной. Она завоёвывает. Сердца.

Я вообще неидеальная. Но мне и не надо быть идеальной. Я хочу уметь любить.

Я не готова.

Я не готова вести большие проекты. Не готова путешествовать. Не готова провести старость среди людей в каком-нибудь уголке земли. Я хотела бы работать с группой детей, но я совершенно не знаю, как это всё делается. Я до сих пор мечтаю жить в какой-нибудь палатке под звёздным бескрайним небом, но я считаю себя совершенно домашней. Я вроде бы доросла до смелого желания: "Я не буду ничего строить, я не буду копить на квартиру, я не буду брать ипотеку. Я не буду бояться за жизнь." Но я так и не отпустила контроль над одеждой, едой и тому подобное.

Я не готова делать даже простые вещи. Я не готова перестать беспокоиться о родителях. Я боюсь остаться без обуви. Я не готова полагаться на Бога во всём. Я всё пытаюсь организовывать в своей голове. Как будто работа меня спасёт. Держусь за неё как за канатик, вместо того, чтобы раскрыть крылья. Я думаю, что если я не организую свой быт, я умру от голода или кредитов. Я не готова посвятить всю свою жизнь другим людям, потому что слишком много пекусь о своей.

Разве мечтам останется место, если я всегда буду выживать? Единственный способ вырваться из преград — с помощью крыльев.

Я так хочу лететь туда, куда нужно, и не опираться на то, что всё равно меня не спасёт.

Я так боюсь быть маленькой. Я совершенно не умею двигаться маленькими шагами.

А знаешь что? Фраза "я не готова" очень помогает понять, что я вообще хочу от жизни. Отвертеться больше не получится. Я знаю свои мечты. Да, я боюсь. Но верю, что я готова. Всё начинается с маленьких слов и с маленькой веры. Здорово начинать путешествие, когда впереди ещё сотни тысяч километров. Ты делаешь шаг, а уже знаешь, что он соединяет тебя с горой, находящейся где-то на немыслимом расстоянии. Захватывающе.

•••

Я — тот счастливец параноик, который после первого же короткого замыкания тейсти потратил полдня, чтобы свалить все свои записи в архив. Кое-что, увы, умерло на сервере разработчиков, но большую часть удалось спасти. Теперь как хомяк сижу, перебираю запасы и как будто знакомлю себя новую с собой старой.

•••
"Барбос и сова" (17 октября 2016)

— Порой мне кажется, что за твоими словами, действиями, тем, что я непосредственно воспринимаю при общении с тобой, стоит что-то несоизмеримо большее, не помещающееся в формат обычных коммуникаций. К тому же, ты, как я понимаю, стараешься всё это пропустить через сознание и выразить мысль наиболее лаконично и завершённо. Только бывает ощущение, что зацепись за такую мысль, потяни немного, и там окажется очень много других мыслей и чувств, которые ты, возможно, и не очень хотела бы выпускать на волю...
— Я готова всё это выпускать. И хочу. Поэтому и даю ниточки, которые можно тянуть. Но это уже выбор того, с кем я общаюсь. Не все готовы услышать что-то глубоко внутреннее. Это как дать кому-то ключи от всех незнакомых дверей. Но не всякий пойдёт их открывать. Заманчивая загадка получается.
— Это такое внутреннее ограничение. Некий контроль на входе. Тех, кто готов что-то узнать и увидеть, я автоматически считаю "своими" и могу абсолютно всё рассказать, что попросят. По этой причине я всегда отвечаю честно на абсолютно все вопросы и не могу соврать или промолчать. Просто сейчас все люди друг друга боятся. А я хочу доверять. И хочу иметь право слышать мысли других людей.
— Знаешь фильм "Куб"?
— Угу. Несколько кадров.
— Знаешь идею?
— Куб с загадками. Многомерный.
— Вот у тебя так же. Ты пускаешь в одну дверь и даёшь выбор. Выберешь, в какую из дверей идти, а там ждёт какая-то совершенно неожиданная часть тебя. Везде свои ловушки - вместо стен. Но ключевое всё же непонятно: какая будет та комната, в которую ты сейчас идёшь.
— Важна не комната, а дверь. Дверь выбираешь сам. Важен выбор. Когда ты входишь, с тобой что-то происходит. Ты меняешься. И получаешь все ответы.
— Ты переставляешь как-то комнаты. А дальше - да, выбор за тобой. Только не знаешь, из чего выбираешь.

•••
"Без названия" (21 июля 2017)

Сейчас я сижу и мечтаю, как было бы здорово сесть рядом с тобой и послушать о твоей жизни. Посмотреть вместе на твоё небо, на то, где ты живёшь. Посмотреть интересные места в твоём городе. Сделать что-то безумное. Угостить тебя своим фирменным чаем...
Это всё травит душу. Поэтому я хочу, чтобы ты попробовала.
Попробовала найти что-то для себя. Чтобы ты нашла в себе силы позаботиться о себе. Чтобы разделила с кем-то живым свою печаль (а поделиться можно с каждым, не только с любимым). Хочу, чтобы ты пришла к своим друзьям, если они Настоящие, высказала бы им, что на душе.
Хочу, чтобы вокруг тебя были люди, тёплые люди.
Хочу, чтобы у тебя было всё хорошо.
Не смогу увидеть на твоём лице улыбку, но хочу знать, что она есть.
Хочу её чувствовать всем сердцем.
Хочу научиться у тебя быть смелой.
Я буду думать о тебе.
Пиши иногда. Я не хочу, чтобы ты молчала.

(Послание, посвященное Кате, девочке с суицидальными мыслями, которое, по факту, сломало время и обстоятельства, став вечным письмом из прошлого ко мне будущей. А девочка, в итоге, выжила и пошла учиться на психиатра.)

•••
"Жёлтый свет и черничный цвет" (11 августа 2017)

Она сидит за столиком просторной столовой, возле большого окна. Лёгкие жёлтые занавески богато обрамляют вид на одну из исторических улиц города. Тёмный, вечереющий, слегка глухой пейзаж.
Вокруг в строгом порядке размещаются деревянные столики. Большинство из них пустые. На жёлтых стенах висят маленькие, незатейливые картины. Помещение светится изнутри, как старенький, верный трамвай в поздний, сумрачный час. Тишина и уют просачиваются в самое сердце. Вместо суеты в душу приходит жизнь.
Рядом, на диванчике, ёрзает девушка в стильных очках. Резко и немного смешно она отрывается от чата в телефоне и просит подругу рассказать что-нибудь о себе, чтобы как-то скрасить ожидание. Начинается задушевный разговор.
Так же неожиданно рассказ прерывает жужжание телефона. Она отвлекается на звук и какое-то время, застыв, читает поток гневных смс-сообщений. Потом извиняется и со вздохом убегает на улицу, где долго выясняет отношения, пытаясь оправдаться, но вдруг не выдерживает и бросает трубку. После этого возвращается на своё место. На её лице ясно читается тоска из-за неудавшегося разговора и какое-то отчаяние. Она что-то смутно мямлит в ответ подруге на вопрос про её нездоровый вид.
В кафе начинают подтягиваться друзья. Её увлекает общение. Она вслушиватся в голоса едва знакомых, но уже горячо любимых людей. Делится впечатлениями. Водоворот чужих улыбок захватывает и уносит в другой, тёплый мир. Ей говорят, что первое впечатление о ней — барышня из романов Толстого, у которой в руках лежит книга.
... Спустя три часа.
Очередное смс улетает в пустоту. "А ты будешь рад меня видеть, когда я приду домой?" — всей душой спрашивает девушка и замирает. "Чему радоваться? Твоим истерикам, страхам? Чему?" — холодным айсбергом прилетает ответ. А через минуту: "Если придёшь, обнимешь, поцелуешь, буду рад. Нет, значит нет."
Слова касаются сердца мёрзлым, убийственным космосом. И она бежит по подъезду на одиннадцатый этаж босиком, затаивается в углу, застывает и пытается сдержать всё своё безумие, разом охватившее голову.
Дома ждут не её. Дома ждут покладистую, тихую, ласковую, весёлую девочку.
Она растекается по ступенькам. Жёсткие углы впиваются в тело. Сердце бешено стучится в груди. Она долго не может прийти в себя. Она вслушивается в каждый шорох, в скрип дверей, шум лифта, шаги, голоса. Вздрагивает от каждого нарисованного в уме образа. Ей кажется, что её ищут.
В попытках забыться она посильней натягивает тёплую кофту, придвигается ближе к стене, старается забиться под широкие ступеньки низенькой лестницы, ведущей на крышу. Считает вдохи и выдохи. Сжимает в ладонях рукава. Постепенно сознание уходит на второй план, и она впадает в недрёмный сон.
Проходит час или два. Девушка уже не чувствует ни времени, ни стука в висках. Он находит её лежащей на полу. Прикасается, что-то строго говорит.
Она отмирает, но никуда не хочет идти. Её слова убедительны как никогда. Голос спокоен и мягок. Он теряется, не знает, что делать, а потом снова начинает злиться.
Через минуту, бурча себе под нос какие-то оскорбления, он уходит обратно в квартиру. А она переворачивается на бок и сворачивается калачиком возле стены. Сердце снова колотится, но уже не так. Постепенно из головы уходит всё лишнее. Подсознание стучится в мысли сном.
Наконец ей удаётся взять себя в руки. Шатаясь, девушка добредает до квартиры, комкает спальный мешок на полу в корироде, напоследок пытается скандалить в ответ человеку, но силы мгновенно её покидают.
Чтобы урезонить мысли, которые снова начинают стучать копытами по голове, она добирается до кухонного стола, берёт в руки две кружки и долго переливает воду из одной в другую, из одной в другую. Пока мысли не сворачиваются мягким клубком в груди. После она засыпает.
#зарисовки
(Отчаянно хочется обнять себя прошлую и сказать, что через полгода все мучения закончатся.)

•••
"Окрылённая" (27 апреля 2018)

Я хочу... танцевать! босиком! в лесу! или прямо на улице!
Я хочу... слать открытки! и письма!
Пусть солнышко
в глаза мои
влюбится!
Я хочу... шить одежду! быть моделью для фото или рисунка!
Я хочу отдаваться искусству! И миру!
Быть пылинкой
в потоке лучей,
льющихся
прямо
в квартиру!
Я хочу быть нестройным потоком,
Ласковым морем,
Чёрточкой на бумаге.
Добрым словом, скользящим
К сердцу ребёнка,
что глядит на меня
из-под твоих
поседевших
прядей.

•••
"Без названия" (4 мая 2018)

А ещё у нас дожди. Летние такие, светлые. С проблесками солнца в густых, тёмных тучах.
Недавно я видела радугу на всё небо, когда ехала в маршрутке по мосту через плотину. В окно не помещалось огромное пространство облаков, дождя и света, и люди приближали лица к стеклу. Было радостно. Я вспоминала, что радуга - это завет с Богом. И для меня она была как надежда, как тихая песня в бурю.
Птицы буйствуют в кустах и в кронах. Разве что-то может сокрушить их пение? Ничто.
Разве сравнится моё слабосилие с этой жаждой жизни? Никогда.
И очень хочется жить, ободрять себя, ободрять других. Надеяться, творить, впитывать, шагать.
Не я создаю путь, но я шагаю, падаю, встаю, бегу, ищу, танцую, поворачиваю, встречаю.
Доброго пути.

Почему стало так сложно проводить время с людьми? Почему я не могу просто пойти погулять, просто сходить к кому-нибудь в гости? Почему я не могу освободить один день для людей?

Мы как галактики. Между нами ширятся расстояния. Мы улетаем друг от друга всё дальше. Перестаём друг друга слышать. Посылаем радиосигналы. Потом они перестают долетать. Посылаем нолики и единички. Раз в год. Печально.

Я хочу дружить и быть другом. Почему приходится сражаться за время? Это какой-то абсурд. Когда вообще началась эта битва?