Коротко. Конфронтирую в семье. Начала высказывать своё мнение. Все реагируют как ёжики — колючатся и защищаются. Теперь бы научиться не вызывать споры.
Несколько дней назад вслух поделилась мыслями о том, что, наверное, дети, которым с рождения пришлось побороться за свою жизнь, не могут несерьёзно относиться к своей жизни. Они не могут просто взять и начать жизнь прожигать. Остро ощущается ценность каждого дня, даже если всё плохо.
Странная тема для разговора, конечно. Особенно в семье, в которой не принято поднимать столь личные философские вопросы. Но ещё странней отреагировала мама. Она снова напомнила, как тяжело ей далась я и что я должна быть благодарна.
Ответила, что да, никто не умаляет её заслуг, любовь матери очень важна в жизни ребёнка. Она придаёт смысл всей последующей жизни и даёт силы бороться с трудностями. Но так же я сказала, что мы не можем контролировать многие вещи. Например, процесс биения сердца, дыхание, выплеск гормонов и много что ещё. С такой точки зрения, выживание недоношенного ребёнка, весящего меньше килограмма, на которого врачи махнули рукой, это чудо. И с этим маленьким ощущением чуда я теперь иду по жизни.
До меня не сразу дошла вся глубина маминой претензии. Через два дня я начала прокручивать в голове наш разговор снова и снова. А нужно ли вообще ребёнку быть благодарным, за то, что его родили? Через три дня мне уже хотелось кричать: "Это же было твоё решение привести меня в этот мир! Ты же для себя меня родила! Для успокоения, для эмоций, для смысла жизни, для любви отца!" Через четыре дня мне очень хотелось едко съязвить: "Может, мне ещё любовь твою начать заслуживать?"
Сдержалась.
•••
Конфронтирую из-за бабушки. За неделю её успели обследовать в больнице, подтвердить деменцию, подтвердить отсутствие переломов, собрать анализы и выписать. Она снова дома.
"Репортаж" с места событий. Сегодня меня оставили с ней наедине. В запасе было часа четыре. Я включила песни прославления, пела. Бабушка мирная была, плакала совсем немного. Мы маленько общались. Успели даже молитву прочитать. К вечеру бабушка смогла сама сесть и даже приподнималась, чтобы встать. И даже моё имя вечером вспомнила, хотя я ей его не говорила. Продолжаю за неё молиться.
Все боятся невменяемости бабушки. Но мама как будто до конца не верит в эту невменяемость: "Да ты притворяешься. Всё ты понимаешь. Вон, и вставать сама можешь. Когда надо, шустрая. Да чё ты дурку включаешь? Руки на место положи. Не ной. Чё опять хнычешь?"
Вот где тренируется христианское терпение и любовь.
Стала делиться с родителями знаниями о том, как можно высказывать свои требования и чувства. Встретила крепость с копьями. У папы сразу вырвалось: "Я образованный человек, меня учить не надо. Сам разберусь."
Ага. Типа "как ты можешь что-то знать?" Вот это неожиданность. Подколы сразу начались. Собственно, с бабушкой меня оставили со словами: "У тебя же есть методы. Вот и применяй. Что хочешь делай, главное, чтоб она подгузники не снимала."
Но моя цель не в том, чтобы показать свою заумность. Моя цель — уменьшить насилие. Знала бы ты, мама, как физически больно слышать фразы: "Ты специально издеваешься со своей болезнью! Ты специально меня мучаешь! Из-за тебя мы все перессорились! Если будешь пытаться снять подгузник, я тебе руки привяжу к кровати!"
Знал бы ты, папа, сколько стоит твоё молчание и стояние в сторонке. Знал бы ты, сколько оно стоило мне в своё время.
Кстати, я настолько обнаглела, что даже спросила папу: "Пап, а почему ты ничего маме не скажешь? Тебя что, устраивают такие слова, такое отношение?" Всё мирным голосом, но с чувством.
И я настолько обнаглела, что дождалась ужина, когда эмоции у всех поутихнут, воспользовалась присутствием маминой подруги на кухне, дождалась обсуждения проблем со здоровьем бабушки... и сказала: "Мам, когда ты доживешь до старости, я от всего сердца обещаю, что не буду кричать на тебя." Мама и подруга скептически ответили: "Посмотрим. Это ты сейчас так говоришь." Я тут же сказала, что я — хозяйка моего характера и я не буду вести себя, как звёзды сложились или моя пятая нога захотела. Надо было ещё сказать, что у меня Бог есть.
Я правда надеюсь, что у родителей будет достойная старость.
•••
Заметила, что у меня начинает колотиться сердце, когда я открываю рот и высказываю своё мнение. И эмоции начинают маленько затапливать. Это глубинная тревога так выражается. Мне до сих пор страшно, что меня накажут, задавят, не выслушают. Я напоминаю себе раз за разом, что ситуация изменилась, я уже могу говорить как взрослая. И моя цель не в том, чтобы меня просто выслушали. И даже не в том, чтобы меня любили или уважали. Я учусь приносить мир туда, где нахожусь.
Иисус учил: "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное." (От Матфея 5:9-10)
Уж лучше быть гонимым за правду, но потом увидеть единство там, где всё было разрушено. Любовь может быть воинственной и сильной. Она завоёвывает. Сердца.
Я вообще неидеальная. Но мне и не надо быть идеальной. Я хочу уметь любить.
