Вопреки здравому рассудку я всё же решил, что нужно хотя бы попытаться. Признаюсь, вопрос морали меня интересовал немного больше, нежели перспектива словить последствия. Меня безумно разрывало на две части в процессе размышлений на тему, как поступить. Просто как так, что все, кому ребенок позвонил в ту ночь, уехали? Почему никто не остался? Почему в следующие дни я больше никого не увидел? Почему им всем наплевать? Именно эта пачка вопросов отозвалась душераздирающим эхом обиды где-то в глубине души. Почему обиды? Наверное, потому что мне хотелось, чтобы хоть одна живая душа подошла ко мне, сидящему на траве в чужом городе ночью, и с трясущимися руками…