Видишь ли , знаешь ли ты, Эдип, что тебя ожидает? Всё это слухи, домыслы, несбывшиеся сплетни-пророчества. А из чего, по-вашему, ткётся судьба. Слишком много неясности для первого абзаца, но будто бы суть "Царя Эдипа" и "Эдипа в Колоне" как раз в вопросе. Это задачка, неготовое решение, жажда ответа, трепыхающаяся на самой границе сознания: есть ли судьба?
Эдип, Эдип, повторяю: есть ли судьба? Приём.
Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ответьте, мойры.
Когда-то приснился жребий - жесточайший, болезненный: Эдип убьёт отца и женится на своей матери. Даже царство - по боку, даже подумать такое - страшно, до чего может человеческая натура нарушить гармонию. Страшно, товарищи, страшно. Меня ещё кто-нибудь слышит, приём?
А что, если ничего натура не нарушает вселенского, человек сам по себе такой? Ну, вздор, вздор, прекраснейшие, это пророчество всё, это оно, пристало, засело занозою в голове, отчего и пошла гнилая нить времени в будущее.
Хотя глядите, вот Клото (одна из мойр, плетущих судьбу каждого) вытаскивает на вид очень добротную ниточку, там, где было тонко, вроде бы подлатали своими усилиями: раз Эдип всё же родился (эх, Лай, Лай, чего боишься, то и случается, часть первая), то не быть ему царевичем, отсылают родители младенца на верную погибель - в лес на растерзание диким зверям.
Вообще-то, так себе решение, а, Клото? Ей, кажется, всё равно. Рассказ-то уже начался, кто мы такие, чтоб веретено сторителлинга останавливать.
Эдипа спасает то ли жалость человеческая, то ли случай. Мальчик выжил.
А можно подсказку зала - как это понимать? Молчат.
Ну, Лахесис, твой выход, девочка.
Или Выбор? Кстати, а что все забыли про выбор, ау, товарищи? У Эдипа есть выбор? По древнегреческим меркам, фигура этого понятия маловата, если не ничтожна против ферзя судьбы. Но ведь не судьба это ещё, только фантазм, какое-то предсказание, может, просроченное вообще.
Не стоит принимать всякую чушь близко к сердцу. Лахесис, ну что там?
Эдип вырос в чужом краю, бежал из дома, дельфийский оракул нагнал на него всё того же ужаса. Эх, Эдип, Эдип, чего боишься, туда и движешься, часть вторая, печальная.
По дороге он убил какого-то старика, такое часто случалось в древнем мире, вроде как просто под руку ему попался несчастный. Что ж, Лахесис, неплохо сработано.
Ведь это сам Эдип совершил, не опираясь на то, кто кем является. Сам совершил, дальше больше.
Третий акт сообразен предыдущим, масштаб нарастает и становится чудовищнее.
Когда Эдип прибыл в Фивы, то сделался царём многомудрым, Сфинкса обставил хитростью, сам себя не перехитрил только, бедолага.
Я читаю "Царя Эдипа" Софокла, и окна плавятся от саспиенса. Мы уже догадываемся, девочки, мы обо всём догадываемся.
Неотвратимо.
И Эдип тоже, но верить, верить не хочется, упирается чувствование как круторогий бык перед жертвенником.
Иди, Эдип, до конца, в жутком узнавании своего жребия. И будь достойным.
Это Атропос, последняя мойра, уже шепчет финал.
Неотвратимо.
Жена (она же его мать) Иокаста повесится, когда узнает правду.
Дальше разразится война между сыновьями-братьями за власть.
Антигона (дочь) пойдет с Эдипом в изгнание.
Но он этого всего уже не увидит, ибо решит ослепить себя. И то было предначертано.
Только в Колоне найдёт он покой, место его захоронения станет священным.
Почему, спрашивается? Был ли Эдип отважным судьбаиспытателем? Был ли он спесивым самодуром? У Софокла он какой-то человечный, вот и всё.
Расходимся, мойры. Зрителям нужно подумать.

Всё это время мы сидим втроем у маленькой сцены. Время идёт, начинаются какие-то приготовления, кажется, будет театр. Пора собираться. Мы поднимаемся в приоткрытое заведение на втором этаже, путь преграждают сложенные в кучу колоны.

• Вот колоны, - говорю. - А где Эдип?
  Эдип спит вечным сном в пригороде Афин, в Колоне, не тревожься, сердце.
  Мне верится, что судьба - это свобода, сшитая по лекалам характера. И всё это твоё, живи и пользуйся.
  Да будет так, боги, пусть будет то, на что хватит смелости и стойкости.

Лето как божьи прииски,
шелковые рукава
Августом зреют яблоки,
Птицы ныряют в слова
Чири - чи - чири - чиркушечки
Мягкого мёда излом
Ну, помолчи да и вслушайся
Вместо борьбы со злом
Что я увижу, знатнейший,
Что мне придёт потом?
Больше ответ не спрашивай -
Молния молния гром
Нежный не сеет с утречка,
Нежный пригрет парчой
До-ре-ми, до-ре-ми, слушай-ка
Мы говорим ни о чём

На чем мы простимся с тобой?
Это будут «Эвмениды». Я подобно Афине Палладе призываю эриний (богинь мести) обратиться в духов благоденствия, сменить гнев на милость не так сложно, показывает Эсхил.
О, милый!
Пусть кончаются истории, но любовь не перестаёт, она здесь, рядом на водопое и мечтает нас всех спасти.

Я планировала "летопись" как 90страничный дневник, по тексту в день. Всё, чтобы пережить нелюбимый сезон в году, я всегда схожу с ума от лета в городе, хотя отчаянно стараюсь найти хоть что-то хорошее в предлагаемых обстоятельствах.
Как видите по номеру в заглавии, я не дотянула по частности публикаций даже наполовину. Причин несколько. Устала от дробных прозаических форм, но есть ещё кое-что. Я уже давно заметила за собой, что когда жизнь играет всеми красками, совсем не хочется ничего писать.
Не пишется.
Не потому что для письма нужно страдание, о нет, отнюдь. В минуты любого сильного переживания - не до письма. Для того, чтобы писать, нужна пустота.
Внутреннему освобождению либо учишься, либо просто ждёшь, когда оно посетит тебя. И вдохновение здесь не при чём. Оно-то стабильно приходит в момент работы, как находишь в садовом инвентаре то, что необходимо тебе прямо сейчас, в зависимости от того, что собираешься сделать - прополоть клубнику или подрезать розы.
Я так надеюсь, что труд и вовлечённость в происходящее вернут меня к себе.
Так надеюсь.

Я вижу так много любви, потому что хочу её видеть. Она приходит к тому, кто рад ей искренне и хочет внимать всем сердцем. С ней переживётся всё, и преобразится тоже.
Стою в галерее перед внушительным полотном живописца Смирнова "Смерть Нерона". Внушительного по размеру и по сюжетному накалу: мы видим сцену сразу после самоубийства римского императора Нерона, чье имя стало синонимом жестокости.
Его политика и маниакальное поведение оставило в истории кровавый след, и вот он на глазах протянулся от его трупа на жёстком песке. В правой части картины расположилась группа женщин несут носилки, и на лице каждой - гамма чувств, проявленное отношение к покойному : молодая наложница смотрит облегчением и брезгливостью, старая нянька испугана, ещё одной как будто всё равно.
А что я чувствую ? Так много знаю о Нероне, читала "Камо Гридеши" Сенкевича и хорошо изучала историю Римской империи в школе. Стою перед изображением в размышлении, справа подходит женщина с маленькой дочкой, ей лет пять. Малышка крепко держит мамину ладонь, чтобы не потеряться в музее, не отходит от неё ни шаг.
Краем глаза я вижу, как девочка замирает перед "Смертью Нерона". Вся нижняя часть картины с бездыханным телом находится как раз напротив юной посетительницы выставки.
Пару секунд, и глаза её расширяются от ужаса. Девочка бросается вперед к Нерону, а затем так же резко пятится назад.

• Мама, он умер, - говорит девочка, запрокинув голову, в голосе слышатся нотки подступающих слёз.
  Мама в ответ лишь быстро уводит дочку прочь от полотна.
  Я же продолжаю стоять, но уже преисполненная хрустальной нежности от очередного прекрасного явления любви. Малышка пожалела мёртвого Нерона, не зная и не думая о его злодеяниях. Вывод ли это или нет - судите сами, но лучше не судите.
  Сердце, будь отважно, как эта маленькая девочка, будь отважно в прощении и понимании другого, его боли, страха и дурацкой надежды, что не всё потеряно. Не всё потеряно.

Много любви встречается на пути, полнотравье её невидимо торжествует повсюду. Каждую по отдельности любовь как стебелёк берёшь в ладони, плещется радость такая чистая, радость быть.
В бассейне иногда мой сеанс пересекается по времени с занятием подростковой группы. Худенькие мальчики 15-16 лет похожи на стайку юрких рыбок, они плескаются и гоняются в воде друг за другом с визгом и брызгами. Это никого не раздражает, а мне и вовсе нравится такая атмосфера баловства. Но несерьёзный настрой мальчишек резко сменяется полной сосредоточенностью, когда тренер, стоящий на бортике, коротко свистит для привлечения внимания.
И они, замерев, ловят каждое слово из его наставления и сразу же начинают воплощать поставленную задачу. Я вижу столько любви, такой огромный потенциал любви в этой картинке: мальчишки держатся за край бассейна, запрокинув головы, и мастер, дающий каждому свою заботу.
Замечаю, что и сама как будто плаваю быстрее, да, хочется стать частью мальчишечьего "косяка" на соседней дорожке.
Любовь огромная как бассейн, бассейн огромный как моя любовь.

Мы встретились в поздний час для античных чтений. Сегодня гуляем в Нескучном саду. Быстро сгущались сумерки, мягкие дорожки ложатся под наши шаги в унисон. "Просительницы" Эсхила не оставили никого из нас равнодушной.
Значительная роль в драме отведена хору, можно сказать, что он впервые такой "заглавный". Разноголосие создает поистине оперное впечатление, подобная литературная техника захватывает на эмоциональном уровне и погружает в действие без лишних пояснений и экспликаций.
Повсюду в парке были расставлены цветочные кадки в стиле классицизма. Как будто они прибыли прямиком из дворца Пелагса в Аргосе, как будто они стоят там до сих пор.
Мы не спустимся к оживленной и освещенной набережной, а останемся в сгущённом бархате летней ночи, пересказывая друг другу мифы о данаидах.
Вперёд, мои читательницы, двери в трилогию "Орестея" уже приглашают нас понаблюдать за драмой проклятого рода Атридов.

Не сплю, я стерегу твоё дыхание,
болезнь как Цербер сжимает твоё горло,
не отпускает жар.
И тени плавятся.
Я слышу этой ночью, как шумит Садовое.
И поезд проезжающий издаёт протяжный крик такой раненый
доисторический зверь.
Часы наручные давно ушли с запястья и тикают, идут себе в глубине шкафа.
У темноты особый звук, значит,
и у света он есть.

Часто заглядываю к Стефану в книжный. Как-то раз заходит молодой человек, говорит по-русски с акцентом:

• Подскажите, пожалуйста, книгу из русской классики, чтобы понимать поэзию.
  Я навострила ушки.
• Может быть, что-то из Тургенева́, - продолжает покупатель, теперь понятно, что он француз.
• Тургенев – это больше проза, - отвечает Стефан. – Посмотрите, например, Пушкина, его язык считается эталоном русской литературы.
  Далее Стефан предлагает разное, находится хороший вариант, кажется, Введенский это был или Хармс. Француз уходит довольный.
• Представляешь, если бы ты ему ради прикола «Войну и мир» Толстого предложил? – говорю. - Он открывает первую страницу, а там всё на французском. И он такой: «Ah bon? Quelle chance!» (Серьезно? Какая удача!)
  Ахахахахах.

Моё бюро шуток принимает заказы на любом язык. Веселись или проиграешь, как говорится.

После каждого сеанса массажа я голышом подхожу к зеркалу, чтобы запомнить этот утренний момент телесной радости. Такое "пробуждение" знакомо мне по ощущению после практики йоги. Каждый день этим летом стараюсь делать что-то приятное для себя.
Самый лучший вклад - это вклад в своё хорошее настроение.