Мне стоило написать это ещё вчера, когда ещё не утихли эмоции, тогда текст этот был бы и живее, и красочнее, и… намного злее.
Без двадцати минут шесть, я до безумия голодна, до сих пор немного обижена и ожидаю. Ожидаю семи утра. Только тогда я встану, влезу в свои пушистые сиреневые тапочки (его мама дала их мне, мол, удобные, ни разу не ношеные, овечья шерсть, и, действительно, их оказалось очень тепло и приятно носить), тихонько пойду на кухню.
Там из холодильника, пытаясь не шуршать, извлеку большую белую коробку, обмотанную чёрным пакетом для скрытности. В коробке торт. Нежно голубой, идеально ровный, с распечатанной на съедобном принтере картинкой. Картинку я неделю назад целых три часа собирала и осветляла в шестом фотошопе, но она всё равно получилась немного темноватой.
Даже не буду пытаться вставить в холодильник снятую вчера полку. Не буду, это шумно, вставлю потом, ничего с ней не случится (уговариваю себя).
Соберу волосы в хвост или, может быть, в косичку. Из духовки достану запрятанный пакетик с колпачками и свечками и буду долго примеряться, куда же вставить эти самые свечи, чтобы не испортить вид кондитерского изделия, за которым ездила в далёкую балаклаву.
Надену на голову колпачок, зажгу свечи и вернусь в комнату, громко напевая эту английскую деньрожденную песенку.
Его друзья меня разозлили.
Ещё в середине декабря я собрала всех в чате и предлагала прийти в полночь. Торт, бенгальские огни, колпачки, хлопушки… поздравить и разойтись. Был также вариант поздравить и недолго посидеть у нас. Ведь это такая редкость, убеждала я их, что он дома в свой день рождения. Нельзя упускать момент.
Меня морозили больше месяца, идею не одобряли, потому что она «девчачья и сопливая», а ещё «ехать к вам неудобно и всем на работу утром».
А потом мы оба заболели. Но я всё же решила поздравлять сама. Так им честно и сказала. Показала торт, описала план действий.
И вот вечер воскресенья… И они по одному начинают спрашивать, спим мы или нет, чтобы затем триумфально объявить, что они едут. Интересно, что самым первым об этом написал мне тот, кто больше всего был против.
Вы серьёзно?
Приехали, постояли у окна, поговорили и разъехались.
Теперь он почему-то проснулся, полчаса ворочался, ругаясь и недовольствуя, что больше спать не хочет, но затем снова провалился в сон.
Меня всё раздражает, всё идёт не по плану, и уже ничего не хочется.
