Утро началось со злёз.
Сначала я начала тебя чаще видеть, друг. Потом мы с подружкой поехали в Москву на электричке, нас должна была встретить моя семья. Мы приехали, ходили по вокзалу, и тут я увидела тебя. Совсем живого. Спустя почти два года после твоей смерти. Я ломанулась в эту кафешку. Ты увидел меня и узнал. Я обняла тебя, и сердце так бешено колотилось. Ты что-то говорил мне на ухо. Потом заплакала и побила тебя. Потом мы гуляли, но не очень долго, и я радовалась и ругалась на тебя. Ты сказал, что скоро не будет даже твоей могилы, а когда у нас будет больше времени, ты всё мне объяснишь. Ты в этом сне меня любил, в том романтическом смысле, в котором никогда не любил в жизни. Всё это было так реалистично, все ощущения, все мысли, все передвижения.
А потом я проснулась и заревела. Мы никогда не встретимся больше, ни случайно, ни как-то ещё. Я никогда не обниму тебя. Ты никогда не скажешь, что скучал, а я не назову тебя идиотом. Может быть, именно ты был тем самым моим человеком, с которым я могла бы без особых колебаний прожить жизнь, но я никогда не узнаю этого, и всегда буду с кем-то другим. "Не моя девушка - лучше, чем мёртвая девушка", так говорил сэр Джуффин. Парней это тоже касается. Пока ты жил, я ведь тоже любила тебя. Тихо, большую часть времени абсолютно молча. Я не рассказывала ни о тебе, ни о том, что с тобой связано, даже самым близким людям. Мне было достаточно того, что ты жив. Я надеялась, что спустя столько времени после твоей смерти я смирюсь, и мне будет достаточно того, что ты вообще когда-то был. Но пока этого не произошло. Пока мне безумно больно после снов, где ты живой.
Больно так, будто каждое такое утро я снова тебя потеряла, опять.

Я человек-писатель. Ещё я могу быть человеком-редактором, я пробовала, мне прикольно. Но я не могу бытьн человеком-копирайтером, как выяснилось. Разве что заказ был бы довольно свободным и на какую-то более-менее понятную тему. Не медицина или не стройка там. Ну да ладно, это частности. Это снова во мне говорит человек-писатель.
Обсуждали сегодня с одной там прекрасной чужой плохой текст. Вот я ни в жизнь не смогу сказать, что конкретно там плохо. Хочется просто перечеркнуть всё красной ручкой. Ну вот единственное внятное - бездумное копирование чужой манеры и попытка выдать себя за что-то, чем человек только хочет казаться, причём абсолютно бездарная. Почему это делает текст плохим? Ну потому что. Зачем такой текст читать? Во имя чего?
Мои тексты далеко не всегда хорошо написаны, прямо скажем. У меня, как мне кажется, нет какого-то капец узнаваемого стиля, подделать мой текст несложно. Но вот вы все мне не за красоту текстов читаете, правда? Вы читаете мои мысли, всю меня в этих текстах. Гору моих переживаний, жизненных трудностей, любви, нежности, красоты и безобразия. Это нормально, я тоже так живых людей люблю читать, если они не косят ни подо что. Наверное, поэтому я читаю так мало живых людей.
Я человек-репортёр, я человек-журналист. Я до сих пор не разучилась с этим работать. С удовольствием бы взяла тему и как начала что-то по ней там искать, придумывать, звонить. Я не боюсь белого листа, когда знаю, что этот лист скоро впитает моё творчество, мысли, что я что-то смогу донести с него до других людей. Кто знает, может быть, мой текст изменит чью-то жизнь? Может быть, совсем немного, и всё же. Может быть, только мою.
Что меняют тексты, которые пишут копирайтеры? Какие мысли они доносят до людей? Зачем писать в тысячный нахрен раз информацию, которую можно найти с одного запроа в гугле? Мне непонятно. Каждый новый текст должен быть новым или не быть вообще. Да, даже когда я повторяю в миллионный раз одну и ту же мысль - для меня она каждый раз немного другая, и после этого что-то меняется. Я не могу подобрать точнее слов для вот этого всего.
И я восхищаюсь людьми-копирайтерами. Потому что меня всегда в целом восхищают люди, которые могут во что-то, во что мне даже представить страшно.

Настаёт иногда такой момент, когда невыносимо. Всё нахрен хочется взять и вынести, как мусор, но не получается. Потому что оно невыносимо. Такие вот сегодня каламбуры. "Какой город, такой и мистер", извините.
Просто мне уже какой-то день гормонально херово, опять. При этом задержка, видимо, на нервной почве, а живот начал болеть так, будто задержки не было, то есть давно. И настроение тоже. Сегодня всё это дело началось, но легче ведь не стало. Просто ещё неудобно. Просто вообще ничего нахрен не поднимает настроение. Ни торт (есть вообще не хочется), ни хорошее кино (уже тошнит от этого), ни даже любимая книжка, ни ванна. Книжка отвлекает, я читаю её.
Я стараюсь ныть минимально, но когда изнутри плохо абсолютно по всем фронтам, то невозможно транслировать что-то хорошее. Ушла одна в комнату читать, чтобы не отравлять своей печальной физиономией и так непростое время ребятам. Хотя бы чувство вины чуть ушло, и на том спасибо. Ещё спасибо, что через несколько дней это всё закончится и станет проще. Наверное, хрен знает. Изоляция длится уже больше двух недель официально и дохренищу времени не официально. И лучше не становится, блин. Очень сложно это всё, просто ужас и кошмар как сложно.
Хочется с палаткой в лес, кого-нибудь с гитарой и песни перед костром орать, и картошку печь, и варить глинтвейн в котелке, а не вот это вот всё.
Всё реже новости открываю, ибо невозможно уже. Ладно новости, фейсбук. Там же сплошные репосты. Любимый журнал закрылся после тринадцати лет существования. Бунт и пожар в колонии в Иркутске. Мёртвые-мёртвые-мёртвые, братские могилы. Бездомные домашние животные. Голодные люди. Бордюры и плитка, вашу ж мать, а сверху пропуска и потенциальное закрытие города. Бывает и хорошее. Вот есть во Владимире один хороший дядя. Он давно делал у нас разный социальный бизнес - бесплатный и абсолютно настоящий кинотеатр с хорошим кино, обучение и социализация пенсионеров и детей из неблагополучных семей, вот это всё. Пошёл в Думу потом, за него все проголосовали, потому что он свой и для города на свои деньги сделал очень много, больше, чем большая часть наших управленцев вместе взятая. Дядя теперь в Москве. Но Владимир не забыл, сейчас закупил на свои деньги аппараты ИВЛ и подарил их. Ещё там люди тоже скидывались на это в других городах, я знаю. Бывают хорошие истории, но их меньше.
Косы дома плету. Волосы опять ниже плеч, и что-то уже получается немного. Косы хорошо держатся, волосы убраны, смотрится симпатично. Почему бы и да. Это лучше хвостика. И помогает хоть немного занять бесконечное время.
И, да. С Днём, космонавтики.

Я вчера вышла на улицу погулять с собаками и в магазин. Ещё я испекла торт на сковороде. Не знаю, как вышел, будем им завтракать, но вообще должен быть вкусным. Коржи из творожного теста и заварной крем. Булки с заварным кремом очень вкусные, это мы уже усвоили. Кстати, на довольно большой торт финансово ушло примерно двести пятьдесят рублей. Две пачки творога, четыре яйца, сахар, мука, поллитра молока, разрыхлитель, ванильный сахар, сливочное масло. И это действительно было довольно просто, если вдруг кому надо, я кину ссылку на рецепт в комментарии. (Пока то да сё, дописываю пост вечером, торт вышел отличный.)
Мы с ребятами становимся всё ближе. Мы похожи на одну большую семью. Собаки стали больше доверять мне, не моя кошка тоже. Мы смотрим фильмы и сериалы, кто-то работает. Мы стали больше улыбаться и потихоньку уходит напряжённость. Нам повезло, мы все более или менее одного подхода к быту, понятия чисто-грязно и бардак-порядок у нас близки. Мне кажется, в совместном проживании это - самое важное, потому что по моему богатому опыту именно вот эта фигня является причиной большей части стычек.
В такие моменты я даже не знаю, как было бы лучше. С одной стороны, я ожидаемо устаю от людей, и от того, что не могу быть полностью свободна дома. С другой стороны, сидеть дома в полном одиночестве рано или поздно сильно заколебало бы и меня. Даже при условии наличия балкона. А так - семья, взаимовыручка. Кто-то может заварить тебе чай, можно по очереди готовить, можно не мыть посуду почти никогда. Можно сделать торт и порадовать не только себя. Можно показывать новые фильмы. Можно радоваться хорошо сделанной работе. Много чего можно с семьёй, хоть и временной, делать. Кризисы сближают.
С одной стороны, уже как-то и не верится, что будет как-то по-другому. Что снова будет метро, будут кафе, толпы на Красной площади, возможность выехать в город просто потому что. Что можно будет поехать к маме. Или в Нижний. Не верится. А с другой стороны, всё это настолько противоестественно и непривычно, что я не знаю, как мы проживём ещё минимум двадцать дней изоляции. С большой вероятностью больше. Ни во что уже как-то не верится. Я не представляю, как люди годами жили и живут в подобном стрессе, когда не просто конкретно ты не знаешь, как жить и что делать, а когда вообще, вот прямо совсем никто не знает. Когда знакомый врач, работающий на скорой, пишет, что фантазии на тему "когда всё это закончится" в каждом отдельном случае слишком оптимистичны, и уместней писать "если". Но я всё равно напишу.
Когда всё это закончится, я выйду на работу. Буду ходить куда-нибудь, и получать от этого удовольствие и деньги, свои личные. Испеку эклеры. Снова буду много гулять - по Арбату, по Бульварному, по всем любимым маршрутам. Когда всё закончится, я накоплю на отпуск где-нибудь заграницей, у моря. Когда всё закончится, я вернусь к себе домой, и, если тепло ещё будет с нами, буду завтракать на своём балконе и читать печатные уютные книжки. Когда-нибудь это всё точно закончится, потому что ничего ещё в истории, кроме некоторых человеческих пороков, не длилось вечно. И не будет, в общем-то. Так что живём пока.

Я начала уставать. Я устаю больше ребят, потому что они выходят из дома, но вообще мы устали все.
Девушка Юля постоянно работает. Ей из Канады и США приходят заказы - редактура портретов для памятника на могилу. Последние несколько дней заказов довольно много, Юля сидит за компом весь день. Юра, её парень и наш друг, отобрал у меня мытьё посуды и большую часть готовки. Ну, пополам примерно выходит. Ребята переживают, что стесняют нас.
Позавчера их собака испугала меня до слёз. Пёс лежал на диване, я нагнулась что-то посмотреть на столе рядом с ним, и Юни подумал, что я нападаю, наверное. Он вскочил и пошёл на меня, лая, поставил мне передние лапы на плечи, потом его оттащила хозяйка. Я заплакала уже постфактум. Юля долго извинялась, но я прекрасно понимаю, что они не виноваты, а пёс просто тоже испугался.
Начала плести ошейник. Не нашла подходящей схемы и плету просто шотландской клеткой, это всегда уместно. Мы смотрим Слугу народа и мрачно смеёмся, потому что в России вообще всё вот это невозможно никогда и никак. Я случайно прокусила себе уголок губы, и теперь постоянно задеваю его клыком больно во время улыбки. Но это ничего, я всё равно смеюсь.
Вообще, сегодняшнее утро хорошее, я целый час одна. Даже немного больше. Это редкость и роскошь. Планирую сегодня ещё в комнату забуриться днём, чтобы ещё побыть одной. Без этого крайне сложно.
Такие дела.

В интересные времена живём. В моём доме времена всё интереснее и интереснее. Внезапно к нам переехала пара друзей, которые были вынуждены буквально за день эвакуироваться из своей квартиры, потому что брат-наркоман вёл себя максимально неадекватно. Комната есть, приютили. Кто же знал, что они с двумя собаками и кошкой. Одна собака очень боится эту кошку, кошка пиздит собак, если видит, вторая собака приютская и боится всех. Моя кошка оказалась максимально нелояльна к этому всему и отпиздила новую кошку, а так же порывалась отпиздить собак. Я попала в ту историю с козой, волком и капустой, чесслово. Никто ни с кем не может в одной комнате.
Но зато нас сейчас вот четверо в квартире, два мальчика и две девочки. Мы с Юрой (новым соседом) готовим. Закупились продуктами надолго, ребята ещё своих привезли. Духовки всё ещё нет, конфорка одна, сковородки рассчитаны на порции на двоих. Приготовили вчера гору жареной картошки с грибами, всё ушло за один раз. В общем, веселимся, как можем.
Но вообще ребята хорошие. Волнуются, чтобы нам не мешать, крайне нам благодарны. "Ребят, вы такое для нас сделали, это очень много, вы даже не представляете!"А я представляю, и поэтому, даже с учётом всего дискомфорта, они будут жить с нами, пока это будет нужно. Потому что пришло, наконец, моё время помогать. Вообще, я могла сказать "нет, чуваки, я не могу". Но я могу, и ещё действительно чувствую себя обязанной возвращать этот условный долг. И я рада, что нам всем вместе хорошо, что мы едим одно и то же, что все любим животных, что можем поболтать или разойтись по комнатам, и никто не обидится.
Посмотрим, что дальше будет. А пока вот позавтракали оладьями, погуляли собак, а я всё ещё не выходила из дома с двадцати одного года.

Вроде тут не принято про политику, но, давайте честно, не всё ли уже равно?
До тридцатого числа страна будет стремительно беднеть. Каждый день. Ещё больше людей потеряют рабочие места, ещё больше работодателей уже не смогут восстановиться. Никакой поддержки, по факту. Никому. Каждый сам за себя. Я пишу это, и меня трясёт.
Именно сейчас все, кто платил налоги, работал полностью официально, нигде не хитрил и всё преодолевал, увидят, зачем это всё было. Затем, чтобы в трудную минуту государство кинуло людей. Я сильно удивлюсь, если после всего вот этого снова услышу "поднял с колен" и "зато Крым" про Путина. Я не просто сильно удивлюсь, я уверюсь в полном кретинизме человека, сказавшего это.
Люди и дальше будут заражаться и умирать. Уровень преступности вырастет, когда закончатся последние деньги. Когда мы от всего этого оправимся, и что для этого нужно будет сделать - непонятно. Путин как вывел из девяностых, так обратно и загонит, не сомневайтесь.
Всё пройдёт, всё проходит однажды. Будет год, будет день, будет миг.
Я искренне и сильно обрадуюсь, если окажусь сейчас неправа, и на самом деле мы классно всё это переживём и летом вернёмся на работу, как ни в чём не бывало. Или если вдруг внезапно кто-то там сверху примет решения о реальной помощи населению. Но со слишком большой вероятностью так не будет. Я достаточно знакома с этой страной.
Я в ярости. Я в отчаянии. Я не знаю, как мы все будем дальше. Но я выправлюсь. Никто не отменял друзей, которые могут поддержать, даже когда самим хреново. Никто не отменял дачи и деревни, где каждый год бесплатно растут яблоки и ягоды. Никто не отменял семью и рецепты вкусных штук "из ничего". И просто добрых людей тоже никто не отменял. Будем помогать, будем поддерживать. Только так всё и вывозится - на любви, в самом большом смысле этого слова.

Я, может, уже всем надоела со своей благотворительностью, но это действительно важно.

Пожалуйста, те, кто ещё не оформил ежемесячное пожертвование любому проверенному фонду, сделайте это. Я призываю всех именно сейчас, потому что фондам и их подопечным труднее всех. Государство не собирается им помогать, и живут они на пожертвования. При этом сейчас люди боятся кризиса и отменяют подписку один за другим, то есть фонды теряют в деньгах. И при этом большая часть подопечных фондов - люди в зоне риска. Взрослые и маленькие люди, больные раком, туберкулёзом, ВИЧ и прочими неприятными вещами. Дети-сироты и заключённые, у которых ослаблен иммунитет и которые не имеют возможности изолироваться. Пожилые люди. Люди в сложной жизненной ситуации, мамы с детьми, которым нужно дистанцироваться от насильника в доме. Собаки и кошки в приютах, куда волонтёрам становится ездить всё труднее. Проблем миллион. Фонды занимаются их решением каждый день. От нас требуется только немного поддержки.

У нас не принято писать, сколько и куда ты жертвуешь. Но я напишу, потому что для кого-то это станет стимулом. Я жертвую 200 рублей фонду "Нужна помощь", потому что он помогает другим фондам собирать деньги. Жертвую 50 рублей "Таким делам", потому что они освещают социальные проблемы и этим самым помогают в сборе средств на их решение. По 50 рублей так же жертвую в фонды "Аистёнок" (помощь семьям с родными и приёмными детьми в сложной ситуации и помощь детям-сиротам), "Близко к сердцу" (фонд помощи родственникам неизлечимо больных людей), "Добросвет" (помощь онкобольным людям до двадцати пяти лет в Воронеже). Всего я жертвую ежемесячно 400 рублей. Сейчас эта сумма для меня ощутима, но подъёмна, потому что я знаю, как это важно. Каждые 50 рублей важны, об этом вам скажет любой сотрудник любого фонда.

А что писать?
Могу вот написать, как лежу. Я лежу под таким сине-зелёно-фиолетовым одеялом. Ну, пододеяльник такой, а само одеяло розово-белое, очень классное старое советское. У меня такое было в детском саду. Я лежу под ним в штанах, футболке, тёплой кофте и носках. Дома холодно. В красной красивой, но уже слегка побитой, термокружке рядом со мной чай. Пока не закончился эрл грей, как закончится, буду пить обычный не очень вкусный черный и разбавлять его мятой. Дома есть сушёная, она никогда не бывает лишней. Рядом с моими поджатыми ногами на одеяле спит кошка. Ей теплее рядом со мной. Она охотно разворачивается пузом, чтобы я его чесала. Когда она так делает, на меня накатывает волна умиления. В последнее время я всё чаще думаю о том, что будет, если она умрёт. Из близких мне созданий она ближе всех к естественной смерти от старости. Стараюсь про это не думать много, но получается плоховато. Тревога всегда найдёт, куда пролезть, как вода. Но прелесть постоянной тревоги в том, что в какой-то момент к ней привыкаешь. И можешь ощущать другое вместе с ней. Вот уют, например. Мне сейчас уютно.
Так мне хочется обнять всех моих дорогих экстравертиков. Я знаю, что им особенно тяжко, и я не знаю, как и помочь без ущерба для себя. Скайпы-созвоны и такое я плохо переношу, у меня с нынешним режимом проблема одна - хочу гулять на улицу. Можно одной. Если бы можно было выходить на пробежки, я начала бы бегать, чесслово. Медленно, как черепаха, но бегать, потому что это улица, воздух, движение, смена обстановки. Ладно, я так снова начну заморачиваться. А не надо.

Мне кажется, что в такое время писать что-то нужно ежедневно. Это как-то помогает жить и вообще. Интересно иногда перечитывать записи. И чем время было сложнее и необычней, тем интересней перечитывать, ясен пень.
Но это не так-то уж просто - писать. Не о чем же толком. Тут даже моё умение сделать из чего угодно событие не пригождается, ибо даже чего угодно не особо есть. Ну вот я сегодня огорчилась, потому что два раза офигенно больно ударилась ногой. Потом ещё огорчилась, потому что меня снова капец как обсыпало, и у меня всё лицо красное и болит. И я его ещё и ковыряю постоянно. И я боюсь, что останутся шрамы. И перестаю ковырять. Но потом всё доходит до стадии, когда уже нужно ковырять. Ну вы понимаете. Бесит и огорчает безумно.
Зато дома есть шоколадка лично мне и ещё три на пирог. Сделаю очень шоколадный завтра, чтобы было не так грустно жить. Ещё есть свежие овощи по скидке. И я впервые за очень долго искренне обрадовалась прокладкам - забыла свою менструальную чашу дома, а месячные уже где-то недалеко, так что попросила купить, когда сосед ходил в магазин. Люблю современных мужчин - прокладки покупаются не сложнее, чем средство для мытья посуды, нужно только проконсультировать.
Феньку плету, но, как мне кажется, я неудачно выбрала цвета. Поэтому плести её сложно, но я сказала себе, что это всё ради процесса. Подружка нашла у себя безумное количество ниток, но неизвестно, когда они до меня доедут. Подружка в Серпухове, но наездами бывает в Москве, но понятно, что не сейчас и не в скором времени. Ладно. Подожду, куда я с карантина денусь.
Что-то странное происходит с организмом. Есть очень хочется, причём я это ощущаю именно на уровне желудка, он болит, я ем, он перестаёт. При этом, я вроде уже писала про это, я сейчас питаюсь просто отлично по сравнению с предыдущими месяцами. Я пью много жидкости, ем крупы, каши, фасоль, мясо, в том числе жирное небольшими порциями, овощи, немного свежих фруктов, есть даже чуть орехов и семечек. Всё как надо. Может, организм решил, что стоит быстро-быстро впитывать нормальную еду, пока дают, и как можно больше? Фиг знает.
Соблюдаю свои пункты на день. Их не много, и сегодня я подумала, что надо попробовать что-то добавить, ибо всё, кроме вечернего ухода за собой , было сделано до 12:30. И как-то же потом надо ещё день жить. Дни, когда есть готовка - интересные дни. Но мы столько не едим. Буду изгаляться как-нибудь.
Такие пироги с котятками. Не унывайте, народ, всё будет отлично. Если мы сейчас будем молодцами, то обязательно всё наладится. Обнимаю всех.