Эта история с жопой, на удивление, дала мне понять несколько вещей. Довольно важных.
Во-первых, самый лояльный ко мне член семьи (исключая Егора) дал мне понять, что я не стану частью этой семьи. Я - не член их семьи, и никогда не стану. Мне неприятно это знать, но лучше так, чем стараться стать своей. Нет - ладно. Хорошо.
Во-вторых, это касается не только этой семьи. Это касается вообще всего. Я вдруг поняла, что случай с жопой - это просто единичная иллюстрация. Если ты кому-то не нравишься сам по себе, то никакие дополнительные усилия не принесут плодов. Тут как в том анекдоте - "но стоило один раз выебать эту несчастную овцу..." Можно быть сколь угодно вежливой, услужливой и замечательной. Можно смеяться в нужных местах, в ненужных - не смеяться, быть умницей и красавицй, печь блины-пироги, варить борщи и тащить семью. Это всё очень хорошо. Но стоит один раз сверкнуть жопой - и как бы всё. Потому что важен был только повод. Можно было случайно матюкнуться с тем же успехом. Или повысить голос в жарком споре. Повод обязательно бы нашёлся. А если результат одинаковый, то зачем платить больше?
Не то что бы я очень сильно в последнее время подстраивалась под каких-то людей и пыталась угодить. Но фоново я регулярно это делаю. Меня так эта ситуация задела, что я решила перестать. Результат не изменится. Будут люди, которые будут любить меня в домашних растянутых штанах с месячными, немытой головой и с температурой одновременно. И будут те, кого я буду раздражать в самом намытом и надушенном виде. Такова се ля ви, против неё не попрёшь.
Я больше разозлилась, чем огорчилась. Поэтому я даже не могу сказать, что печалюсь или что-то такое. Или что этот урок дался мне сложно. Очень легко, будто бы канат рубанули резко, с размаху. Отпустило. Конкретно с этим семейством я буду общаться в случае необходимости в рамках вежливости, принятой со всеми другими люди в статусе "просто знакомый". Как с большинством коллег, например. И не буду стремиться к встречам и к совместному времяпрепровождению. Как-то так.

Знаешь, я всегда подозревала, что моя жопа - это такое явление, которое никого не может оставить равнодушным. Но я как-то не подозревала даже, что она займёт место в умах целой семьи. И этот пост не про то, что я переспала со всеми членами какой-нибудь семьи поочерёдно, хотя это было бы более логичным, и менее обидным, чем то, что я напишу дальше.
В общем, несколько лет назад, что-то вроде в первый год наших отношений (почти ровно пять лет уже, в общем) мы отмечали Новый год с семьёй человека. Егор. Я устала писать "человек". Так вот. Это был большой семейный праздник, забит был весь дом. Так у них принято. В какой-то момент я села так, как мне удобно. Я задрала ноги на стул. И не коленкой вверх, как мне привычно, а просто как-то там под себя. Это заметил кто-то из членов семьи, надо мной не очень хорошо пошутили, намекая на невоспитанность и всяческий разврат (это же именно то, что я старалась до его семьи донести, да?), и только дедушка Егора меня защитил немного, сказав, что у бабули в молодости тоже была такая растяжка, и она частенько так сидела. "Но не при родителях же!" - сказала на это бабуля. Потом утром первого января я в домашних коротких шортах пошла умываться, завтракать и вообще быть до выхода из дома. И мне тут же сообщили, что ходить так "при отце мужа" (какой нахрен муж?!) неприлично, и чем я думала, когда надевала эти шорты. Ладно, хорошо. В тот раз вроде всё прошло, я уже сто раз забыла, эпизод с шортами остался как забавное недопонимание. Про задирание ног я вообще забыла думать.
И тут сестра Егора приходит ко мне на маник, и между делом мы вспоминаем ту историю с шортами, а она говорит, что задранные мои ноги до сих пор в семье иногда вспоминают, мол "там что-то было видно". И это что-то (кроме жопы у меня нет никаких вариантов - это было семейное застолье, я не могла быть без трусов и, скорее всего, ещё и в колготках сверху) так засело в головах этой семьи, что вот уже пять лет нет-нет, да и выплывает наружу.
Мне очень хотелось возобновить общение с ними. Мне казалось, что ко мне хорошо относятся. Что меня хотя бы должны уважать. Окей, у нас разные представления о базовых приличиях, но, погодите, я тянула вашего сына, когда ваш батя не платил ему зарплату, которую сам же и наобещал. И я была с вашим сыном, когда тот был в охуенной жопе и весь в долгах. И я поддерживаю его практически во всём. И вы, сука, до сих пор, всем семейством, вместо вот этого всего помните только мою жопу.
Я хуею, дорогая редакция.

Чувствую странное удовлетворение от того, что мы оба ходим на работу. В моей голове многое встало на свои места, и это приятно. Но у меня нет сил ни на что больше, кроме ежедневности. Сил и желания.
Я никому не пишу. Я иногда записываю войсы маме или подругам по пути на работу утром. Не хочу. Впервые не чувствую за это вину, потому что раньше я всегда пыталась вылезти из кожи, только бы все были мной довольны. Близкие и не слишком друзья, работодатели, сожители того или иного толка, семья. Я прекрасно вижу желание других людей получить от меня внимание, но я не готова его отдать. Не сейчас. Я устала себя раздавать.
Очень жду новогодних праздников, чтобы побыть дома совсем одной. Мой человек работает без перерыва и каких-либо изменений в графике. Первого января мы встанем в шесть тридцать утра, позавтракаем, он уйдёт на работу, а я останусь сама у себя. Да и до первого тоже будут одни только мои выходные. Хорошо.

Я каждый день что-то делаю. Работаю, занимаюсь домом, готовлю, куда-то иду, делаю ногти, отрабатываю дизайны, изучаю новую информацию, чтобы маникюр стал безопасней и лучше носиться. Я ложусь спать до двенадцати, а встаю до девяти. Я ем. Почти не пью кофе, и пью много-много воды.
И я почти ничего не чувствую. Я устала, наверное, от этого года. Мне не нравится мысль о том, что, пока я работаю в магазине, я не смогу активно себя рекламировать, потому что всё же слишком мало окошек получается для клиентов, да и сил откуда на всё брать? Пока сарафанное радио. Всё равно хоть что-то.
Поддерживать дом в порядке, чистоте и уюте - сложно, блин. Цветы поливать, пыль протирать, всегда держать чистыми микроволновку, плиту, чайник, сантехнику. Нам наконец обоим это надо, но всё равно сложно. Очень много точек, за которыми надо следить. Я устала от своей ужасной кухни. Я собираюсь проработать ещё не меньше двух месяцев, чтобы купить себе плиту, и этим положить начало для самой удобной кухни, которую сделаю сама под себя. Плита изменит очень много. Но пока - я очень устала от этого кошмара, на котором мне приходится готовить. На такой кухне, честное слово, никакого вдохновения нет.
Душа отдыхает, когда я смотрю на пейзаж за окном. Снежная вата, укрывшая деревья, дома, провода и машины - это очень красиво. Она такая мягкая. Так подчёркивает контуры и неровности. Природа - лучшая художница на свете. Каждая её картина - любимая.
Поскорей бы уже этот год закончился.

Я последние два дня дома довольно много сделала дел. Сначала перед клиентом, чтобы у него не было ощущения "кухни", потом уже просто для себя, для нас - мы оба вот-вот выйдем на сменный график, и нам и без бардака будет не слишком легко. В смысле, я уже не могу ничего делать по дому половину дней, вот и человек мой не сможет. А он 2/2 по куче часов, кажется, не работал никогда. Всё убрала. Поменяла постельное бельё, полотенце, мочалку, зубную щётку, кошкину воду и еду полностью, кошкин туалет полностью. Выкинула вчера несколько старых вещей, которым давно пора на покой, и их уже ничего не ждёт. А потом пошла в душ, намылась вся, и вообще вся намазалась. Зимой я становлюсь "последним человеком" из Доктора кто. Я раньше думала, что уж что-что, а жопа сохнуть не может. Ну, кожа на жопе. Я сильно ошибалась. Я сохну вся.
Мажу увлажняющую маску на лицо, которую кожа впитывает как обычный крем, потом мажу довольно жирное масло на всё тело, и оно тоже впитывается за считанные минуты, в спальне мажу отдельно ступни и руки, и на ночь финально губы. И заливаю всё это литрами воды. И сегодня я проснулась, и поняла, что с большим удовольствием снова вся бы обмазалась увлажняющими штуками. Кожа, что с тобой не так?
Волосы продолжают выпадать, и я уже чувствую руками, как сильно изменилась общая масса. Обнищала. Ещё я пробовала шугаринг три недели назад, и у меня толком так ничего там и не выросло, где уже должно было бы.
Тяжёлый был год для тела, но почему вот так-то? Волосы на ногах мне не жалко, но голова! Из-за того, что тяжёлая шевелюра больше не придавливает собой тонкие новые волоски, у меня появилась своеобразная жиденькая "чёлка". То есть что-то всё ещё продолжает расти. Это хорошо.
Я пью витамины, ем штуки с жирами и белками, пью воду, далаю самомассаж и очень хочу, чтобы всё это сработало, и у меня не было ещё одного висящего вопроса про поход ко врачу. Искренне стараюсь к этому проще относиться, но пока не получается.

Я снова реже пишу. Много работы, куча дел. В целом, я в порядке.
Разбираю свой стол - он вечно всем завален, это у меня с детства. Человека это бесит очень. Какая ему разница до моего стола? Не знаю.
Нашла ключи. Я уже писала когда-то про ключи, но мне кажется, что те, что я нашла, были ещё "живыми". Действующими, что ли. Те, старые, я повыкидывала героически. А эти... Даже не знаю. Хоть клади их в коробочку с памятными вещицами. Это ключи от дома моих родителей во Владимире, не от нового, а от того, где я выросла. Дома, которого нет уже полгода. И участка нет, и ничего привычного там нет, хотя, я уверена, попав в это место, я бы с точностью по шагам определила бы, что где стояло. Было время, мы делили дом с бабушкой отчима. Старая и уже сумасшедшая, к сожалению, женщина. Это довольно сложная соседка. Части дома были изолированны друг от друга, и вход в нашу был со двора. Стена пристройки, в которой была кухня, холодный туалет и коридор-кладовка на входе, была белой, а в ней была зелёная дверь, как у Уэллса. К ней подходил тот ключ, что длинный и с овальным ушком. Эту дверь мы очень долго почти не запирали, пока нашими соседями не стали пьяницы, которые путали вход во двор и приходили к нам домой. И даже тогда запирали только ночью и когда все выходили. Я ещё запиралась одна, но тоже не всегда. Очень тихий и безобидный район в тихом и безобидном городе. Зря все ассоциируют Владимир с владимирским централом. Владимир - это храмы, вера на каждом шагу, исторический музей, музыканты, поэты, диктор Левитан, своя художественная школа, которую знают по всей России. Владимир - это история. Моя в том числе. Когда бабушку забрала к себе её дочь, мы разобрали проход на её половину дома, и семья наконец задышала свободней. Много места (тогда казалось), можно что угодно делать с огородом-садом и вообще. Вход в дом теперь был спереди, с крыльца. Там уже поставили металлическую тяжёлую дверь, время немного изменилось, родители стали более суровыми в плане безопасности, и эту дверь запирали исправно всегда. Верхний замок и нижний. Вот они - ключики от них. Входишь в тёмный коридор, а из глубины дома бегут совсем ещё маленькие братишки. "Наша Настя приехала!!!" Даже раздеться не успеваешь, сразу обниматься с ними, брать на руки, пусть уже и тяжеленные, тискать всячески.
Год назад, в конце декабря, моя семья переехала в новый, теперь по-настоящему большой дом. Добираться до него несколько сложнее, чем до предыдущего, да и мной он воспринимается как чужой. К маме и отчиму я приезжаю не совсем как ребёнок уже. Приезжаю просто увидеться, поболтать про политику, историю и такое. Как их молодые друзья. Только теплее. Их дом - не мой дом. В этом доме никогда не было моей комнаты, никогда не отмечался ни один мой день рождения, в этом доме не было ничего важного для меня, кроме встреч с семьёй. Здесь всё - их. И братья уже так выросли. Они уже ближе к подросткам, чем к детям, их больше не потискать. Ну, по-крайней мере не в ближайшие несколько лет. Мальчишки. Они уже не так мне радуются, потому что старшая сестра для них - это очень абстрактное понятие. Время, когда они хохотали от моего смеха, когда я играла с ними в железную дорогу и водила их в детский сад совсем прошло. Теперь уже только ждать, когда они дорастут до каких-то общих взрослых интересов.
И вот у меня в руках ключи от моего дома, которого нет. Не просто от квартиры, где теперь кто-то другой, и продолжаются какие-то ещё истории. Не от несуществующих дверей. От целого несуществующего дома.

За год можно ведь много успеть, да?
Можно выбраться на хороший заработок, сделать кой-какой ремонт в доме, решить, хочешь ты жениться на девушке, которая рядом с тобой семь лет, или не хочешь.
Или можно ещё поднакопить средств, стать независимой от других людей, понять, что, если через семь лет замуж не позвал, то уже и не позовет. И съехать, может быть на первых порах даже в другой город, купить собаку, подружить её с кошкой, и начать совсем новую жизнь, чтобы прошлому просто не было места, куда можно вернуться.
Очень много можно сделать за год. К своему двадцатипятилетию я буду знать ответ не свой вопрос.
Мне ужасно не хочется выбрасывать в мусорку семь лет, но для меня, оказывается, очень важно, чтобы человек был со мной в одной связке. Чтобы серьезно относился к печатям-штампам, и не боялся быть человеком, которому я буду звонить, случись что. Чтобы прилетал даже без просьбы. И чтобы, как и я, хотел развития и не боялся мечтать и планировать. У меня был такой человек, поэтому я знаю, что это возможно. Тот человек, конечно, уникален сам по себе, и я не буду искать копию. Но я знаю, что такое отношение ко мне возможно.
У моего человека есть целый год, чтобы я почувствовала всё то, о чём писала выше.
Такие вот дела.

Есть такое понятие в вокале - петь с опорой. Мной это ощущается как небольшая, но увесистая гирька, которая стоит на дощечке где-то сразу под диафрагмой. А дальше, вверх от гирьки, столп, на котором держится звук. Гирька - для ровной опоры, столп - сама опора. И звук получается чистый и сильный. Устойчивый.

Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена

Для ровной устойчивой жизни тоже нужна опора. Нужна дощечка, гирька, столп. У меня ничего нет. Я не могу опереться на себя, я вся изломана, и пока никто и ничто не может меня починить. Я четвёртый раз с лета буду писать врачу - правда, уже другому - о том, что схема перестала работать, и я снова хочу умереть. Не "хочу сдохнуть", а "имею намерение шагнуть под поезд каждый раз при переходе жд-путей". Я начинаю лихорадочно, истерично искать, на что опереться.
Человек в моих отношениях не хочет делать меня женой. Для меня это важно - это одна из предполагаемых опор. Я буду знать, что я не одна в этом городе, что есть человек, который юридически со мной связан. Кого когда это спасало? Да никого. Но мысль о том, что он сможет узнать всю нужную и важную информацию, и передать её родне, а ещё почти сразу попасть ко мне, что бы ни случилось, греет меня. Но он не хочет. И я не знаю, почему. Минус опора.
У меня нет жилья. Своего жилья, из которого никто не может меня турнуть. В которое можно ввалиться из любой бури с кошкой в охапке и без гроша в кармане, никому ничего не объяснять, а затаиться, переждать, пить самый мерзкий чай из самых дальних запасов на самый чёрный день. Я ещё не заработала себе на такую вещь. Минус опора.
У меня нет работы, в которой я была бы уверена. Только начинания и бесячая должность в магазине. Минус опора.
Я не могу обратиться к семье - минус. Я не могу больше пытать друзей своим "мне плохо" - минус.
Я чувствую, что я одна в этой холодной зимней ночной метели. Меня сшибает ветром, снег залепляет глаза, и ни одной протянутой руки рядом, и я не знаю, куда бреду.

Ночь пройдёт
Наступит утро ясное

Я не уверена, что моя ночь закончится. Все говорят, что это обязательно случится, но они не были в моей голове. И они не знают будущего.

Сегодня у меня атмосфера выходного. Он вообще как бы и есть - я не работаю. С другой стороны, четверг. Не важно.
Я сходила погулять с псом, в парке наснимала мелких отрезочков для маленького милого видео. Сняла родственникам видео-приветы, все говорят, что я мало с ними общаюсь и редко приезжаю. Дома испекла оладьи, мне кажется, я уже года четыре их не делала. Ну, может, три. Сяду делать ногти себе, ходить с этим кошмаром нет никаких сил. Потом отрабатывать новые дизайны. А вечером разбирать украшения, которые нам отдали родители, чтобы оставить только самые приятные. Но сейчас их развешивать я, конечно же, не буду. В моём мире дом к новому году украшать надо за неделю, максимум две до события. Чтобы не привыкнуть ко всей это мишуре, шарикам и прочему. Ну и ещё я просто наслаждаюсь зимой, она хороша и без нового года. Зима, потом новый год, потом ещё зима и февраль, когда приятней всего перемещаться между метро, кафе и любимым книжным. Идёшь весь закутанный, снег в лицо. Вваливаешься в тёплое помещение, заказываешь горячий кофе... В феврале это всё особенно ценно и замечательно. Уютно. А там уже и весна.
Мой человек устроился на офисную работу, как и обещал. Выходит с понедельника, говорит смогу уйти из магазина после нового года. Я сразу после нг всё же не уйду, с двух хороших зарплат хочется быстро отдать долги, разобраться с зубами и ещё купить что-нибудь крупное типа хорошей плиты. Чуть-чуть расслабиться. Ну и клиентская база к этому времени будет побольше уже. А, когда уйду с работы, смогу спокойно и дальше развиваться в маникюре, и жить на зарплату человека. Ощущаю немного морального неудобства - последний раз я жила не на свою зарплату с мамой и отчимом. А так, чтобы уйти с работы и знать, что содержать меня будут не мои накопления, а мой человек... Приятно, обнадёживает, но странно. Сидеть на попе ровно точно не буду. Мне кажется, что я не готова уже долго жить за чей-то счёт, даже если до этого мы долго оба жили за мой.
Такие пироги. С котятками.

Я уже год работаю там, где не хочу работать, только ради денег. Я занимаюсь какой-то хуйнёй, и мне это не нравится. Да, и магазин этот ногтевой - тоже хуйня. Пусть и рядом с тем, чем мне действительно хочется заниматься. Но сборка заказов, ответы в инстаграм, общение с недовольными - это всё вообще не моё. Программы эти ебучие с перемещением товаров. Я поняла, что я просто ненавижу это всё. Я ненавижу быть не-творческим менеджером. Я не люблю быть бариста, я люблю атмосферу кофеен, это очень разные вещи.
У меня ощущение, что я на самом дне. Год моей жизни просто проёбан и всё. Никогда ещё не было вот прям так. Ну, начала в маникюр вкатываться. Сколько это от года? Три процента? Клёво.
Я говорю себе: зато здесь неплохо платят. Хватит долги, подарки, колготки и не самую дешманскую еду. Это же важнее, чем любить свою работу, да? А хер знает. Я, конечно, ползу в сторону мечты, но за собой я всё ещё оставляю кровавое месиво. Из себя, из своих чувств, из своего здоровья. И я не уверена, когда вообще хоть что-то станет лучше. Как и всегда.