Вчера мои синяки под глазами были почти чёрными, а сегодня вот я выспалась. Часов двенадцать проспала, наверное. Я бы ещё и днём легла, но дела.
Я сходила в магазин и купила там бананы, апельсины, яблоки, груши и помидоры. Как же круто, какие же свежие вкусы, божечки. И я сделала себе яичницу с помидорами, и слопала её с черным хлебом. Очень, просто ужасно вкусно. Мне не хватало именно её. Всё остальное уже более-менее по-мелочи. Творог на сырники, тунец на бутерброды (если смешать его с майонезом и на бутер положить любой салат, получается неимоверно вкусно), печенюхи на утро.
Я смотрю безумное количество блогеров, которые придерживаются той или иной конкретной концепции, что ли. Сильно минимализм, сильно эко, сильно веганство, сильно ЗОЖ. А я что? Я ничего. Я живу, как выходит, и это мне скорее нравится. Да, я стала есть значительно меньше пжп, но даже не потому, что этика, а потому что их готовить лениво, а курицу и молочку я несколько разлюбила. Когда у меня есть возможность и желание повозиться, тогда да - сырники, яичница, жареное мясо. Но это бывает раз в неделю, ну два. В кафе всё без мяса, и большая часть того, что я там ем, содержит разве что яйца. Мне с этим нормально. Я не ощущаю, что я недо- или переедаю. Я избавляюсь от вещей постепенно, если вижу, что они мне ну никак не сдались. И да, мне приятно видеть пустые полки или понимать, что одежды ровно столько, сколько мне нужно, и у каждой вещи понятный функционал. Круто же. Пока вот даже не тянусь покупать себе термокружку, ибо вроде и без неё нормально пока. Не тянет, значит не надо. Вообще хорошо. Я покупаю всё, что могу, в свои мешочки и тару, но при этом я не отказываюсь от чего-то только потому, что оно в упаковке. Я думаю чуть тщательней, чем раньше, но обычно всё же беру. Ну потому что печенье для меня сейчас приоритетней, ну что поделать. Но я всё ещё действительно стараюсь делать всякие эко-френдли штуки.
Я знаю, что делаю максимум из того, что могу делать без ущерба для своего физического и ментального здоровья. И меня это устраивает. Я знаю, что если попробую делать больше, то начну загоняться, нервничать, тратить много времени. Зачем? Почто? Я хочу быть здоровой и жить счастливо. И вот, я иду к этому.
На руках стали постоянно появляться какие-то болячки. Мелкие порезы, ожоги и такое. Работа на баре способствует. Но я их даже не замечаю сначала, только постфактум. Да и ладно.

А вообще, вот так придет котя, ляжет на грудь, подставит морду под ладони, и одной потенциальной истерикой меньше. Глажу моську, тереблю уши, чешу мягкое пузо - и будто бы уходит плохое что-то. И как-то не в котю, но через пальцы.

Не знаю, как это работает. Просто, наверное, люди действительно ощущают тепло и искреннюю радость, направленные в их сторону.
Уже несколько гостей сказали мне, что очень приятно было делать заказ, что понравилось именно общение. Простой вопрос "как ваши дела", заданный с любопытством, вызывает улыбку. Почти никто не отвечает "плохо". Люди отлично идут на контакт, если ощущают себя безопасно. А коллеги говорят, что я немного слишком открытая, и "а парень ревновать не будет?" на то, что я иногда обнимаюсь не только с девушками, но и с парнями. Ко мне действительно больше внимания.
Раньше я не понимала, чего такого. Почему говорят, что "ты другая", и почему некоторым так легко в меня влюбляться. И даже почему меня так любят работодатели мне было понятно исключительно "формально". Сейчас, в сравнении, я вижу. Это не хвастовство, это просто реальный факт - мне не похрен, я обычно не выпендриваюсь, я действительно стараюсь, и я люблю людей.
Несмотря ни на всё - люблю. И именно поэтому вокруг столько крутых, умных, интересных, уютных людей, и с каждым годом всё больше. Мы окружаем себя тем, что любим.

И тут мне стало понятно, почему вся лента в Джокере. Потому что это тот фильм, после которого нужно поговорить. Рассказать.
Потому что ты действительно видишь общество, ровно такое, какое оно и есть. Да, в фильме это всё утрировано, но как-то так, что понятно, ЧТО из реальности хотели передать. На что обратить внимание. И ещё невозможно не рассказать потому, что ты видишь себя. В Джокере видишь себя. Конечно, если у тебя были какие-то проблемы по жизни. Преимущественно психологические.
Худшее свойство психического заболевания состоит в том, что люди ожидают, что вы будете вести себя так, будто у вас его нет.
Всё, что у меня есть - это негативные мысли.
Если у вас была депрессия - вы узнаете здесь себя. Я узнала себя. Я увидела на экране и в себе куда больше, чем рассчитывала, и чем была готова увидеть. Но такова жизнь.
Я вышла из кинотеатра, придавленная своими мыслями. Преимущественно о том, когда настанет моя седьмая секунда? Что бы я сделала, если бы у меня появился пистолет? У меня есть варианты, кроме как "положила бы его на полочку". Не потому, что я злая, а потому, что иногда я тоже всё это ощущаю. Весь фильм пропитан словом "невыносимо", а оно мне крайне знакомо.
Невыносимо - когда умирают новорождённые сёстры. Невыносимо, когда мать винит в этом тебя. Невыносимо, когда тебя кидают, как шавку. Невыносимо, когда денег нет не то что на сладкое, на молоко по акции. Невыносимо, когда первая любовь умирает от передоза. Невыносимо, когда не можешь вернуться домой, потому что дома нет. Невыносимо, когда мама тебя не любит. Невыносимо вечно быть больной и ощущать себя неполноценной. Невыносимо постоянно делать вид, что тебя всё вот это сверху не парит.
Но в моей жизни есть то, что позволяет всё это выносить. Люди, которые слушают. Люди, которые понимают меня и мои шутки. Но иногда даже у меня нет рядом таких людей. И, когда это происходит, в моей жизни настают самые чёрные часы или дни.

Я уже хрен знает сколько не могу написать сюда пост. Ну как, я могу. Но всё не до этого. Много работы, не очень много сна, а ещё у меня вроде как есть личная жизнь. Сегодня у меня "пятница" - завтра выходной, но день от этого не легче, ведь смена занимает весь день - с 11 до 19. Такоэ. Но я справлюсь.
Есть не успеваю, бегаю постоянно - привет, довольно таки симпатичные ноги. Ощущаю в них силу, ощущаю себя устойчивей. Мне кажется, у меня изменилась походка. И мне это нравится.
Дни недели стали какой-то абстракцией, странным обозначением чисел, которым пользуются все вокруг. У меня же эти настройки слетели, и, как мне кажется, возвращаться не собираются. Да и ладно.
Кошке меня не хватает, и поэтому она сама приходит ко мне в любой хоть чуть удобный момент. Даже сейчас вот сидит на коленках и мурлычет.
Человеку меня тоже не хватает, и поэтому вчера вместо того, чтобы лечь спать в нормальное время, он пошёл меня встречать от метро, и мы пообщались целых полчаса, наверное. Это действительно много, если что.)
Мне уже сейчас надо собираться, но, боже, как же лениво. Могла бы продинамить эту смену - сделала бы это с большим удовольствием. Но не могу. Так что руки в ноги, ещё один денёк отработать с улыбкой. А потом - спать.

Вчера меня накрыло так, что я не шла домой одна, потому что знала, что исход может быть примерно любым, и подозревала, что это не ок.
Судьба так и не дала мне набухаться. Хотя я стремилась и хотела, но как-то не задалось. Я обошла пару хороших мест, досидела до закрытия любимой кофейни (и сидела там с ребятами ещё час после), а потом поехала к Кожеву. Он накормил меня том-ямом, мы поболтали о разном. Но легче мне стало не тогда.
Легче мне стало, когда я разрыдалась в плечо другу. Когда внезапно перестали действовать блоки, и слёзы полились прямо посередине кофейни. Недолго, но сильно, и потом мне действительно стало легче. Жаль, что обычно я так не могу.
Сегодня лучше. Сегодня у меня вечерняя смена, и я буду дома крайне поздно. Выходные в конце недели, ближайший - в четверг. Мне не нравится, что расписание на неделю составляла клуша, которая не учла примерно ничего, и делала это не в таблицах, как адекватный человек, а на листочке. Люди, которые не используют таблицы в подобной деятельности, вызывают у меня подозрение по поводу их адекватности.
Я забежала домой на полтора часа между Кожевом и работой. Больше всего хотелось есть, и я съела примерно полбатона со сметаной, и это хорошо. А вот то, что певунья из квартиры выше откуда-то вернулась - плохо. Бесит меня - не передать. И ладно днём, иногда она поет и в двенадцать, и громко. Я, конечно, переживу.
Эти сутки последние - про раздражение, про боль, про нежелание жить и, что самое важное, про то, насколько важно вовремя получить поддержку и не остаться одному.

Три месяца без покупок хоть и были нарушены формально, но для меня всё ещё длятся. Сейчас объясню.
Во-первых, чтобы выйти на работу, мне нужна была белая футболка, коих у меня примерно одна, да и та с неотстирываемым пятном. Всё равно её ношу (под фартуком пятна не видно), но менять-то её тоже надо. Так что купила футболку. Ещё купила кроссовки, тоже для работы. Не жалею абсолютно, это - лучшее вложение денег в последнее время, ноги чувствуют себя отлично, спина тоже. Всегда бы так.
При этом внутренняя эмоциональная потребность что-то покупать уменьшилась настолько, что даже в продуктовые мне сейчас ходить тупо лень. Это не очень хорошо и скорее сигналит о том, что скоро такими темпами я и есть не буду, но я потихоньку как-то выравниваю эту ситуацию. Вроде.
Я пока так и не заказала себе термокружку, и даже уже думаю, надо ли? Моя работа стала совсем другой, там термокружка - последнее, что мне вообще нужно, гуляю я не очень часто, и зимой редко пью из неё, а зима, как известно, близко. Ну вот разве что в электричках на пути к родственникам кружка была ну очень нужна. Но, подозреваю, и это я могу как-нибудь пережить. В общем, если когда-нибудь кружка появится у меня снова, я обрадуюсь. Но сама покупать не буду, думаю.
Мой гардероб упростился до безобразия, и я пока не испытываю по этому поводу никаких особых эмоций. Джинсы, брюки, две юбки. Несколько тёмных футболок, две светлых, рубашка. Две водолазки, три свитера. Красная кофта и чёрный пиджак. И мне с этим со всем отлично, надо сказать.
А сейчас побегу на работу. Раскладывать пирожные, варить кофе и улыбаться.

Пока я полдня лежала и мне было лениво даже встать и поесть, всё было неплохо. Всё было заперто, как я и писала.
Но потом я уговорила себя встать. Вымыла посуду, очистила холодильник от испортившихся продуктов (из того, что не в заморозке, остались только макароны, гречка и сырые кабачки + майонез и кетчуп), выкинула старый и невкусный чай, навела порядок, в общем. Взялась за комнату, ведь в ней сейчас идут перемены, а мои шмотки заполонили всё пространство, потому что я не знаю, куда бы их нормально пристроить. Классно было бы иметь какой-нибудь небольшой комод. Жизнь стала бы проще. Так вот, я начала наводить порядок, и меня включило.
Мысли полились. Я слушаю музыку, пью остывающий чай, раскладываю футболки, закидываю стирку, меняю постельное. И думаю о том, что Ваня никогда больше не сможет ничего из этого сделать. Когда я начинаю чувствовать себя живой, я тут же остро ощущаю, до чего он мёртвый. И чем более я живая, тем острее он мёртв, понимаете?
Психологи говорят, что нельзя заблокировать только одну эмоцию. Когда человек блокирует одну эмоцию, вместе с ней идут и все остальные. Когда мы блокируем боль, мы блокируем и счастье, и удивление. В тот момент, когда мы начинаем переживать эмоции снова, боль тоже возвращается, если она не была переработана.
И чем ближе я к чему-то среднему между живым человеком и мёртвым, тем ближе к чем-то среднему и Ваня, просто с другой стороны. В сумме мы бы дали ноль, что бы это ни значило. В сумме, мы всегда даём ноль. Я +1, он -1. Но когда мы по 0,5, расстояние меньше.
Горе - это очень большая штука. Горе выходит за пределы тела и разливается на всю жизнь вокруг. Шок заканчивается, боль притухает, слёзы высыхают, и можно даже неплохо проводить время, и даже в одиночестве. Но горе остаётся внутри, вшитое в грудь, задевающее горло и не дающее дышать ровно. Иногда оно ощущается менее остро, иногда более. Горе - это надолго. И я бы сказала, что оно не случается. Оно начинается.
Моё горе сейчас снова больше, оно всё ещё продолжается. Всё вокруг в нём.

Я много о чём могу написать. Рассказать про свои страхи, про свою боль (в очередной раз), про разочарование и ещё кучу всего такого. Или про то, как я нравлюсь себе сейчас внешне, что у меня хорошего и радостного. Или про пустяки всякие незначительные. Или про людей, по которым я скучаю.
Но писать про переживания я толком не могу. Потому что со вчерашнего утра я будто бы снова закрылась. Заперла внутри себя и то, что мне не хватает живых и мёртвых людей, и то, что мне страшно, что кто угодно их тех, кого я не вижу ежедневно может повторить судьбу друга, которого я оставила на два года, и что я буду безумно жалеть о том, что не общалась с ними, и то, что мне больно - тоже заперла.
Я бы ощущала себя каменной и бездушной, потому что вчера после смены я пошла к друзьям, шутила дурацкие шутки, смеялась над чужими, пыталась вспомнить, какой марки тачка у нас работе и спрашивала совета о том, как лучше настраивать эспрессо. Я бы винила себя за то, что мне не больно, если бы это действительно было так. Но мне больно, и это прорывалось вчера через все барьеры. Просто я не хочу это чувствовать. Я устала. И сейчас, когда мы с психологом начали это прорабатывать, я начала бояться этой боли ещё сильнее. Я боюсь, да.
Есть люди, в объятьях которых ты дома. Их единицы. С такими обычно офигенно комфортно есть шаверму, смотреть любимые сериалы утром в выходные, готовить кофе в турке, сыпать туда корицы и кардамона, подливать немного сгущенки и добивать молоком. С такими можно (и нужно) в кино посреди ночи. Или встретиться раз в несколько месяцев (или лет), поговорить так, будто вы мало того, что знакомы сто лет, так и не расставались ни на день. Сказать друг другу: жизнь дерьмо, но мы с лопатой. Выпить на двоих бутылку джина или пить вместе исключительно чай. Не общаться, но минимум раз в день ловить в плейлисте трек, который хотелось бы прямо сейчас человеку отправить.

Возьми себя в руки,
Дочь самурая,
Возьми себя в руки.
Становятся тихими звуки от края до края.

Второго октября я собиралась выложить пост в инстаграм. Пост про моего мёртвого друга - Ваню. Рассказать, какой он хороший, как он жил, кем для меня был, показать его фото. Второго - потому что год назад в этот день он всё ещё был. Здесь, со мной на одной планете, в одном часовом поясе. Я могла быть рядом с ним или позвонить, и услышать его, потрогать, обнять. Второй пост я собиралась выложить третьего октября. О том, как Ваня умер, как я об этом узнала, и что со мной происходило и происходит по этому поводу.
Но я не знаю, как это сделать. Месяц назад знала, а сейчас я снова начала сильно горевать, и отсюда, из этого состояния, я не хочу писать на широкий круг лиц. Такие вещи нужно писать открыто, когда стало легче, когда стало понятно, как с этим жить. А не когда пишешь "Ваня умер", и потом уже целый абзац цепляешься за это глазами - несостыковка какая-то. Как умер? Куда умер? Не мог. Так и зависла на отрицании.
Психолог настояла на разборе и проработке именно этой темы, потому что именно она болит сильнее всего. У меня хренолион проблем, но эта просто разрывает меня на куски. Спустя год разрывает, будто я одновременно в двух моментах - там, где узнаю, что Ваня мёртв и в настоящем. Он умирает каждую минуту каждого дня. И я не хотела брать это в работу, потому что это загнать куда-то глубоко в себя это гораздо проще, чем вытаскивать кусок за куском наружу. Когда мне приходится думать или говорить об этом, я забываю дышать, закрываю глаза и сама будто бы сжимаюсь, становлюсь маленькой плотной чёрной дырой. Говорить об этом с психологом чертовски сложно. Но я стараюсь.
Если открыть ориентировку и перечитать снова про обнаружение трупа гражданина Ивана и так далее, то начинает кружиться голова. Как и в первый раз. Я думала, меня немного отпустит. Но этого не произошло.
Так больно, будто бы и не было этого года.